Кровавый остров - [63]

– Торранс, – сказал он с гнусавым британским акцентом. – Не ожидал вас увидеть.

– А не то захватили бы для меня сувенирчик в знак вашей привязанности?

– Хм-м-м, – прогудел Уокер своим похожим на альпийский рожок носом. Взгляд его быстро, по-птичьи, переметнулся на меня. – А это кто?

– Это Уилл Генри, сын бывшего ассистента Уортропа, Джеймса, – ответил фон Хельрунг, положив руку мне на плечо.

– Я подмастерье доктора Уортропа, – сказал я.

– Ах да. В самом деле. Кажется, припоминаю – ты мелькал на прошлом конгрессе. Явился за своим хозяином, не так ли? – он обернулся к фон Хельрунгу, не дожидаясь ответа. – Дело оказалось сложнее, чем я сообщал сперва, доктор фон Хельрунг. Они отказываются его выпускать.

Кустистая белая бровь медленно поднялась до самых волос старика.

– Что вы имеете в виду?

Уокер беспокойно забегал глазами по многолюдному лобби.

– Быть может, нам стоит найти более уединенное местечко. С того самого момента, как я получил вашу телеграмму, меня преследует ощущение, что за мной следят.

Мы поднялись в наши номера на третьем этаже с видом на Прэд-стрит, и фон Хельрунг заказал чайник чаю. Торранс попросил для себя чего-нибудь покрепче, но его старый учитель предпочитал, чтобы бывший ученик остался в трезвом уме.

– Виски меня в нем и держит, – запротестовал Торранс. Он подмигнул Уокеру. – Стойло для дикого скакуна моей эрудиции.

Хайрам Уокер ответил презрительным фырканьем.

– Всякий раз, как вижу вас, удивляюсь, Торранс.

– Правда? И почему же, сэр Хайрам?

– Потому, что вижу, что вас до сих пор не убили в пьяной драке. И прекратите меня так называть, – он отпил маленький глоток из своей чашки и обратился к фон Хельрунгу. – Против их правил выписывать пациента на руки кому бы то ни было, кроме ближайших родственников, без приказа мирового судьи или рекомендации лечащего терапевта.

– Но вы, конечно, объяснили им обстоятельства дела? – спросил фон Хельрунг. – Его заточили обманным путем.

Уокер покачал головой.

– Я ничего им не объяснял. Я только осведомился о нем в самом общем ключе, коль скоро я не знаю точных обстоятельств дела. Его доставил туда, как мне сообщили, его племянник, мистер Ной Боатмен …

Торранс расхохотался.

– Ной Боатмен! Боатмен – Аркрайт[65]. Остроумно.

– Могу я продолжать? Благодарю вас. Мистер Ной Боатмен, заявивший, что его «дядюшка» полностью лишился рассудка в результате недавней смерти супруги, которую до смерти искалечил тигр…

– Искалечил кто? – вмешался фон Хельрунг.

– Тигр. Бенгальский тигр, когда она навещала сестру в Индии. Он, по словам племянника, возомнил себя американским охотником на монстров по имени Пеллинор Уортроп. Его настоящее имя – Уильям Джеймс Генри, и… прошу вас, Торранс, не могли бы вы помолчать? Фон Хельрунг, возможно, нам стоит заказать ему виски – лучше сразу галлон, чтобы он мог напиться до обморока. Так на чем я остановился?

– Вы уже рассказали нам достаточно, – тяжело вздохнув, сказал фон Хельрунг. – О прочем не составляет труда догадаться. Mein Freund оказывает подлому интригану услугу, настаивая, что является американским монстрологом Пеллинором Уортропом. Таким образом, говоря правду, он подтверждает ложь!

– Он говорит не только это, доктор фон Хельрунг. И здесь все становится несколько… скажем так, странно. Уортроп также утверждал, согласно своим источникам, будто его «племянник» – британский двойной агент на службе у русской тайной полиции.

– Вот оно что! – вскричал Торранс, вскакивая со стула. Уокер отшатнулся, словно ждал полноценной лобовой атаки. Из его чашки выплеснулось немного чая. – «Загонят меня как собаку», сказал он, – продолжил Торранс. – Вот первая партия, фон Хельрунг!

– Кто? – спросил фон Хельрунг. – Кто первая партия?

– Охранка! Ох, этот Кернс, он просто дьявол! Конечно! Дурак я, что сам этого не понял. Неудивительно, что Аркрайт был так напуган, что чуть не обделался. Он боялся Охранки, а храбрился, потому что был двойным агентом. Теперь я думаю, что, может быть, британцы даже не знают о гнездовище. Тут от и до работа русских.

– Гнездовище? – эхом повторил Уокер; его маленькие глазки стали вдвое больше.

– Это я не к месту сказал, – констатировал Торранс, сконфуженно поглядев на побагровевшего фон Хельрунга.

– Русские добыли гнездовище магнификума? – спросил Уокер.

– Мы не знаем, – осторожно ответил фон Хельрунг. – Много вопросов пока остаются без ответа.

– Кажется, доктор фон Хельрунг, большую их часть задаю я. Кто такой этот Боатмен, или Аркрайт, или как его там? Зачем ему тащиться на край света, чтобы обманом запереть доктора Уортропа под замок? Что, для начала, Уортроп вообще делал в Лондоне? Кто такой Джон Кернс, и какое отношение он имеет к русской тайной полиции?

Фон Хельрунг испепелял Торранса взглядом.

– Что? – возмутился Торранс. – Вы никогда не говорили, что это секрет.

– Пеллинор желал вести это дело… – он поискал слово, – независимо.

– Ну конечно! – парировал Торранс. – Уортроп, как всегда, хочет урвать себе всю славу.

– Славу?.. – переспросил Уокер у фон Хельрунга.

Фон Хельрунг вздохнул, поднял взгляд к потолку и провел рукой под подбородком.

– У русских нет гнездовища, – сказал он наконец. – Оно у нас. Гнездовище у нас, Уортроп у британцев, а у русских – Джон Кернс.