Кровавый круиз - [130]
На автомобильной палубе так сильно пахнет бензином, что у Адама кружится голова. Этот запах перебивает все остальные. Даже запах его матери. Но Адам слышит ее шаги. Грохот и удары чего-то о металл. Бульканье жидкости. Он находит мать на правой стороне в носовой части. В темноте покорно стоят сотни новорожденных. Увидев его, они еле заметно шевелятся. Смотрят то на него, то на мать. Ее платье и рукава ее кофты промокли. Руки, сжимающие ледоруб, блестят от бензина. И Адам понимает, что она задумала.
– Мама, – говорит он. – Ты не можешь так поступать. Ты убьешь их всех. Да и всех людей тоже. Там много детей.
Она смотрит сыну в глаза. В дрожащем свете по ее лицу бегают темные тени.
– Так будет лучше, – отвечает женщина. – Я понимаю это сейчас. – Она качает головой.
– Но ты убьешь и меня. – Адам подбегает к ней. Прячет лицо на ее животе. Обнимает ее бедра. – Ты что, меня больше не любишь?
Он старается говорить голосом маленького мальчика, которого мать так любит. Новорожденные молча наблюдают за сценой. Выжидают. Хотят увидеть, кто поведет их за собой. Адам может увести их отсюда. На верхние палубы.
– Разве ты этого не понимаешь? – Адам делает шаг назад. – Мы будем свободными. Старейшины даже не поймут, что случилось, пока не станет слишком поздно. У них больше не будет над нами власти.
Мать только молча смотрит на сына. Качает головой. Но Адам видит по ее глазам, что она заколебалась. Ее пальцы уже не так крепко сжимают ледоруб. Пол под ними почти незаметно покачивается.
Он подыскивает правильные слова:
– Тебе не нужно больше бояться. Это начало чего-то нового. И это что-то намного лучше, чем прошлое. Люди в любом случае сами себя уничтожат. Если даже мы не вмешаемся сейчас, мир в любом случае долго не протянет. А с новой историей шанс появится и у нас, и у людей.
Ее лицо смягчается. Теперь, когда все поставлено на карту, Адаму кажется, что его слова достучались до ее сердца.
– Как ты не понимаешь, что я хочу насладиться новой жизнью вместе с тобой? – продолжает он убеждать мать.
Она плачет. Адам изумлен. Он очень-очень давно не видел, чтобы мама плакала.
– Да, конечно, – соглашается она. – Я понимаю.
Адам с энтузиазмом кивает. Протягивает руки, чтобы мать заключила его в объятия.
Новорожденные стоят безмолвно.
Женщина смотрит на своего любимого сына. Поднимает ледоруб. И одним точным ударом рассекает его голову.
Пия
Дан. Его зовут Дан. Она знает его. Он как она. Он ей не нравится.
Пия знает его имя, но не помнит свое собственное.
Холодно. Здесь холодно. Все знакомо. Дома. Она дома, но все не так. Слишком неподвижно. Тихо под ногами. Море серое. Все серое. Она пытается упорядочить мысли, но они ускользают с порывами ветра. Но все же сейчас ей лучше. Не так плохо, как раньше, когда мучил голод. Но теперь он не гложет ее изнутри. Ее рана зажила.
Пия начинает просыпаться. Ей долго снились сны. Кажется, время остановилось.
Пия пинает Дана в голову ногой. Он падает на бок. Она смотрит ему в глаза. Этот Дан. Вот бы рассеялся этот туман, который прячет мысли. Он встает на четвереньки. Пия видит его руку. Она была повреждена раньше. Что-то в этой руке важно. И еще был ребенок. У него есть ребенок? Нет. Ребенок – его отец. Этого не может быть. Все началось с этого Дана и ребенка. Она должна все закончить.
Ей нужно его становить. Это ее работа. Он только что убил человека, но не стал его есть. Разорвал человека на части, и все напрасно. Весь пол залит кровью. Пия узнает запах этого тела. Пытается вспомнить. Филип. Имя звучит в сознании. Она знает, что он важен. Она любила его.
И она снова бьет Дана ногой в голову. Он падает на спину. Тяжело приземляется. Но снова встает. Он больше ее. И он уже стоит на ногах.
Дан страшен. И тоже ее ненавидит. И тоже боится. Один из них должен умереть.
Он пытается схватить Пию. Она блокирует его руки – она знает, что делает. Знала в прошлой жизни. Этого достаточно. Тело помнит.
Пия бьет коленом. У Дана между ног мягко. Он нагибается вперед. Другим коленом Пия бьет в лицо Дана. Что-то хрустит. Она набрасывается на него, задействуя всю тяжесть тела. Нужно свалить монстра с ног.
Но он сильнее. Сопротивляется. Пия пытается помочь себе зубами. Они смыкаются на ухе Дана. Во рту у Пии становится холодно. Она разжимает зубы, сплевывает.
Дан заваливает Пию на лопатки. Лежит сверху. Он очень тяжелый. Пия пытается освободиться. Не получается.
– Ах ты, сука, гребаная сука!
Дан бьет женщину головой об пол. Это больно. Он ненавидит ее. Он ненавидит всех.
Потом снова бьет Пию головой об пол. Череп трещит.
Что-то летит в воздухе. Со свистом. Раздается глухой удар. Дан моргает. Сила уходит из его рук. Кровь, холодная, мертвая, капает женщине на лицо. Дан все еще моргает. Пия отпихивает его и вытирает глаза.
Недалеко стоит мужчина. Голова лысая, борода… Пия узнает его. Он друг. Но он смотрит на нее со страхом. В его руке пожарный топор. Он в крови. Пия переводит взгляд на Дана. Его челюсть свисает на грудь. Он ранен. Но все еще силен.
«Действовать быстро!» – приказывает себе Пия.
Она набрасывается на Дана. Впивается ногтями в шею. Рвет разинутый рот. Дан кричит. Его зубы щелкают и щелкают. Пия нащупывает пальцами шейные позвонки. Дан смотрит ей прямо в глаза и пытается что-то сказать. Она не хочет ничего слышать. Упирается в шею коленом. Наклоняет голову Дана до тех пор, пока не захрустели шейные позвонки.
