Кровавый апельсин - [28]

– Свободна. С отчетом ознакомлюсь. И ты прав: возможно, тет-а-тет напряжет ее меньше.

– Я попрошу Хлою все утроить. – Патрик кивает, набирая сообщение. Я отрываю рот, чтобы заговорить, но он не позволяет. – Элисон, я хотел бы пригласить тебя к себе на ужин. Есть шанс получить твое согласие?

– Боюсь, мысль не самая удачная.

На самом деле я так не думаю. Смотрю на него и чувствую, что страстно хочу его поцеловать. Я пытаюсь подавить это чувство, но на миг отчетливо слышу стук вилки о фарфор – так Карл позавчера вечером выбрасывал приготовленную мною еду.

Патрик пробует снова:

– Мне впрямь хотелось бы. Знаю, последние две недели получились сложными. Мы почти не разговаривали, и я… Да, я соскучился. Пожалуйста, позволь мне приготовить тебе ужин! – Патрик тянет ко мне руку ладонью вверх. – Ну пожалуйста!

Я стараюсь думать о том, что дома меня ждут Карл и Матильда. Еще больше я стараюсь думать о танце букв на экране сотового, об авторе анонимок, который знает о нашем романе и ненавидит его. Ненавидит меня. Все мои старания обращаются в прах.

– Да, пожалуйста. Мне бы тоже этого хотелось.

Такси мы останавливаем на Флит-стрит. Патрик выходит из конторы первым и ждет меня под аркой на верху лестницы, спускающейся от Темпла. В принципе, рядом никого и не было. В такси он держит меня за руку, переплетя пальцы с моими. Я прислоняюсь к нему. Патрик поворачивается и целует меня в макушку.

– В приятное место едете? – осведомляется таксист.

Ясно, он решил, что мы пара.

– Просто домой на ужин, – отвечает Патрик. – Навстречу тихому вечеру вдвоем.

Свернув у церкви Святого Климента Датского, такси едет по Стрэнду мимо Королевского судного двора, мимо Чансери-лейн. Феттер-лейн – мой шанс сказать Патрику, чтобы выходил: мол, мне нужно домой, – но я его упускаю. Я могла бы попросить его сойти у Ладгейт-серкус, потом попросить таксиста отвезти меня по Фаррингтон-стрит в Ислингтон, но я молчу. Мы поворачиваем направо, через реку едем на юг города, в квартиру на верхнем этаже дома у Тауэрского моста. Я бывала здесь лишь раз – после обеда пару недель назад, когда мы смотрели, как темнеет за закрытым жалюзи окном. Патрик платит таксисту и открывает мне дверцу. Я вытаскиваю сумку, тихо иду через подъезд к лифту и поднимаюсь на верхний этаж. Я касаюсь пальцами губ Патрика, и он улыбается.

– Приехали, – объявляет он, когда лифт останавливается.

Патрик открывает дверь, и за порогом я бросаю сумку и куртку. Он наливает мне красного, я подхожу к панорамным окнам, смотрящим на реку. Свет тысячи других окон разбавляет мрак вечера. Сейчас лишь полвосьмого, а уже пара часов как совсем стемнело. Полбокала вина я выпиваю залпом.

– Что готовишь? – спрашиваю я, возвращаясь на кухню, объединенную с гостиной.

Патрик снял пиджак и что-то шинкует на деревянной доске. Я присматриваюсь к ножу: это явно не «Глобал». Рукоять деревянная. Нож, вероятно, японский. Кухня блестит и шипит. На полке за спиной у Патрика по ранжиру расставлены кастрюли.

– Кебабы из баранины и хариссы, – отвечает Патрик. – Еще кускус.

– Здорово! – восхищенно говорю я. – Не знала, что ты умеешь готовить.

– Теперь знаешь.

Патрик снова начинает рубить лук: нож двигается быстро-быстро.

– Похоже, ты заранее все спланировал. Или тебя кинули в последнюю минуту? – осведомляюсь я, тотчас об этом жалею и споласкиваю рот остатками красного.

– Прекрати, Элисон. Лучше прекрати. Кстати, ты ведь позвонила домой и предупредила, что задержишься?

Патрик берет еще одну луковицу, его нож громко стучит по доске.

Я поднимаю руку. Ладно, мол, твоя правда.

– Трудно поверить, что ты не женат, – говорю я.

– Хочешь сказать, в моем возрасте? Пятьдесят мне еще не стукнуло, так что время есть.

– Да я не об этом…

– Не волнуйся, я знаю, о чем ты! – смеется Патрик. – Однажды я был женат. Едва разменяв третий десяток. Мы бросились в омут с головой, а потом она ушла к другому. Но так даже лучше.

Голос Патрика звучит беззаботно, но я пристально на него смотрю: вдруг за маской скрывается боль?

– Ты так думаешь?

– Да, конечно. Мне так лучше. Ничего хорошего в браке не вижу. Хотя, с другой стороны… – Патрик улыбается мне.

Заметив сигареты и пепельницу, я жестом прошу разрешения прикурить.

– Ты когда-нибудь покупаешь себе курево? – осведомляется Патрик, но кивает в знак согласия.

– Я просто курю редко, – оправдываюсь я. – Дома вообще нельзя.

– Уж наверное.

Патрик включает вытяжной вентилятор, словно я напомнила ему, что нужно уменьшить запах. Как здорово сидеть на теплой кухне с вином и сигаретой! Не помню, когда я в последний раз курила не на улице. Опустевший бокал я ставлю на тумбу рядом с плитой, сажусь на белый кожаный диван и достаю из сумки сотовый. Четверть девятого. Я еще не опаздываю, но наверняка опоздаю…

«Прости, но встреча затянется. Постараюсь не разбудить тебя, когда приду. ХХ».

Я кладу телефон обратно в сумку. Этот вечер не происходит, это нереально. Раз так, значит, я тоже нереальна, и все, что я делаю, тоже. Вино ударяет в голову, я растворяюсь в теплой дымке и, отпустив тормоза, поворачиваюсь к Патрику и наливаю себе еще вина.

Вино – сама сладость, баранина – сама мягкость, руки Патрика – сама нежность. Я отзываюсь на малейшее прикосновение, мы сливаемся воедино. Он вздыхает мне в волосы и притягивает к себе.