Кровавые следы - [9]
Наши сегодняшние усилия возглавил Лазанья, который, успокоив Фуэнтеса, открыл огонь из М-60. Ещё один преподаватель из школы джунглей использовал М-16. Вскоре подъехал джип с установленным на нём М-60 и самой длинной патронной лентой, что я когда-либо видел. Она лежала на полу джипа кучей размером с пятигаллонное ведро[13]. Они использовали её всю. Мой вклад в нашу национальную оборону в тот день состоял из нескольких залпов моего фотоаппарата «Кодак Инстаматик». Перед тем, как покинуть Калифорнию, я воспользовался зелёной и коричневой краской от сборной модели самолета, чтобы придать фотоаппарату камуфляжную раскраску. У меня получились хорошие снимки этого эпизода.
На следующий день мы учились ставить мины «клаймор». В один прекрасный момент сержант Уилсон, ещё двое джи-ай и я оказались за небольшой насыпью, где присоединили детонатор к проводу, который тянулся на сорок метров к «клаймору». Уилсон как будто бы кивнул, когда я спросил, не надо ли взорвать мину, так что я её взорвал.
— Ёбаный мудак! Кто тебе сказал это делать? — завопил Уилсон мне в лицо. Он орал, что другие солдаты могли ещё ставить мины и что я, возможно, их всех убил. Потом он сорвался с места и умчался.
Эти секунды, казалось, длились вечность. Меня охватило отчаяние. Моё сердце упало, моё тело обмякло. Меня окружила тьма. Я не мог пошевелиться, чтобы выглянуть из-за насыпи. Я просидел там целые световые годы, пока не вернулся Уилсон с остальными. Они отошли от мины до подрыва, и никто не пострадал. Мне хотелось проблеваться. С самого начала я переживал из-за возможности случайно ранить или убить кого-нибудь из своих. Когда столько подростков имеют при себе столько оружия, это обязательно должно было с кем-то произойти. Мне не хотелось, чтобы это был я, я больше беспокоился о том, чтобы никого не задеть, чем о том, что меня самого могут подстрелить. Почему, я не знаю.
Позже в тот же день нас снова обстрелял Чарли с Огневого Рубежа. Мы уже почти собрались уходить, так что, в принципе, мы просто ушли. Для представительности мы небрежно выпустили несколько пуль в его сторону. Чистая показуха.
Дома, в Штатах, учителям в колледжах с трудом давалось решение о несдаче экзамена. Это означало, что студент терял освобождение от призыва и отправлялся в далёкие джунгли, где, возможно, погибал. В нашей школе всё было наоборот. Все её успешно оканчивали и могли отправляться в джунгли, где, возможно, погибали. Никто не проваливался на экзаменах, даже я со своим дурацким, подростковым инцидентом с подрывом клаймора. Церемония выпуска была весьма краткой, собственно, заключалась она в рукопожатии. Мы даже не получили какого-либо диплома. Один из сержантов, которому случилось быть рядом, пожал нам руки и пожелал успехов на прощание. Я даже не помню, кто это был, по-видимому, Фуэнтес, но точно не Уилсон. Большинство инструкторов уже сидели в своих палатках и пили пиво, когда мы разошлись.
Рота «С» располагалась в северо-западном конце периметра, рядом со стрелковым тиром, на расстоянии примерно городского квартала от школы. Пока я шёл к расположению своей новой роты, слева от меня над джунглями появился вертолёт «Хьюи». Когда я его заметил, он летел на высоте примерно в двести футов[14]. Промчавшись в сторону аэродрома в Лай Кхе и пролетев надо мной, он снизился примерно до сотни футов[15]. За ним тянулся густой дым и небольшое пламя прорывалось у основания главного винта. Остекление с правого борта было выбито. Второй пилот смотрел прямо на меня, но не шевельнул ни единым мускулом на лице и ни капли не изменил его выражения. Вертолет скрылся из виду за высокими деревьями мишленовской плантации. Не последовало ни грохота взрыва, ни огненной вспышки, что, по-видимому, означало удачную посадку и счастливое завершение полёта.
В штабе роты бумажной возни оказалось на удивление мало. Клерк поставил галочку возле моей фамилии и сказал забрать своё снаряжение в соседнем помещении. Это он мне особо подчеркнул. Потом мне надлежало доложиться штаб-сержанту Шарпу. Моей следующей остановкой стала оружейная, шлакоблочная постройка с железной дверью, бетонным полом и без окон. Внутри стоял длинный прилавок. Двигаясь вдоль него, служащий выдал мне штык, мину «клаймор», дюжину коробок с патронами для М-16 и такое же число магазинов. Нам говорили, что каждый пехотинец должен носить с собой, по меньшей мере, триста патронов. Я шёл вдоль прилавка, словно в столовой, только вместо еды набирал предметы для убийства людей.
Моей последней остановкой стал отдел с гранатами. Служащий предложил мне выбрать, какие нравятся. Мне полагалось носить не менее четырёх штук, одна из которых должна была быть дымовой. Она могла быть любого цвета, кроме красного. Остальные могли быть любого типа на мой выбор. Он с гордостью указал на со вкусом оформленную стойку, демонстрирующую многочисленные виды гранат, среди которых были гранаты с белым фосфором, слезоточивым газом, термитные, лимонки времён Второй Мировой войны, и новомодные осколочные «Тип 26». Новая осколочная граната имела гладкие очертания и походила на яйцо, как её и прозвали. На ней не было крупных квадратных насечек, как у лимонки, зато внутри неё находилась надрезанная и смотанная проволока, которая при взрыве разлеталась на куски. Теоретически они были более смертоносны. Зайти на склад вооружений оказалось всё равно, что сходить на шопинг в «Блумингсдейл»
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.