Кровавые следы - [11]
Военнослужащие взвода приняли меня скорее вежливо, чем с воодушевлением. Приветствия состояли из кивков головой и отдельных прохладных рукопожатий, словно меня встречали в каком-то сомнительном месте вроде тюрьмы или преисподней. Радиотелефонист Лопес чётко выразил это словами: «Мы рады, что ты с нами, но жаль, что ты сюда попал».
Меня представили Джерри Хайту и Стэнли Джилберту — пулемётчику и помощнику пулемётчика соответственно. Хайт, всегда и со всеми учтивый, встал, когда мы подошли к его койке. Вытерев капельку слюны с нижней губы, он обтёр руку об штаны и протянул её мне. Его лицо сморщилось в широкой улыбке. Он, впрочем, был как пустое место, выполняя свою работу день за днём и не привлекая к себе внимания. Не то, чтобы его не любили, просто он там был. Он много улыбался и ухмылялся, и всегда ухитрялся при бритье оставить клочок щетины на подбородке.
Прослужив во Вьетнаме девять или десять месяцев, Хайт подобрался ближе к отправке домой в более целом виде, чем любой другой солдат во взводе. Предыдущий пулемётчик, Джим Джолли, отправился домой несколькими неделями ранее, похожий на доску для дартс, потому что ВК взорвали «клаймор» возле его пулемёта во время операции «Эттлборо». Хайт унаследовал должность пулемётчика.
Джилберт был новичком. Хорошо сложенный, мускулистый паренёк из Декстера, штат Миннесота, со светлыми, пшеничного цвета волосами, он вырос на ферме, которой его семья владела много поколений. В двадцать один год он был на год старше меня, но во Вьетнаме провёл всего на неделю больше. Сразу после прибытия он стал помощником пулемётчика. Он был вежливым, но молчаливым, и не очень любил рассказывать о себе. Из него буквально клещами пришлось тянуть рассказ про его семейную ферму. Собственно, он был таким замкнутым, что наши разговоры обычно не простирались за рамки необходимого. Таким образом, мы так и не сблизились. То есть не настолько, насколько обычно бывает у двух парней в одной пулемётной команде, делящих одну стрелковую ячейку на настоящей войне. Тут мне не повезло.
Его семья продавала правительству ингредиенты для изготовления яичного порошка и сухого молока. Я любил подкалывать его насчёт того, что он продаёт то дерьмо, которое мы едим в столовой. Ему это не нравилось, и он пытался меня игнорировать. Бедняга Джилберт, его заморская командировка означала, что он обречён на год косоглазия. Перед отправкой во Вьетнам армия выдала ему новую пару армейских очков. К сожалению, в рецепт вкралась ошибка, а он не успел исправить её до отправки за океан. Вроде бы в Штатах были рождественские каникулы, и окулист с военной базы уехал в отпуск. Очки, впрочем, были бесплатные. Джилберт был необычайно косоглаз, что могло озадачить того, кто его не знал. Когда он первый раз на меня посмотрел, его лицо так исказилось, что, казалось, либо у него приступ, либо он собирается на меня наброситься.
После знакомства я навёл порядок в своей тумбочке, потом разыскал пару гвоздей и вколотил их в стену, чтобы получилась подставка для винтовки. Мне показалось странным, что никто кроме меня этого не сделал. Винтовки либо прислонялись к чему-нибудь, либо валялись на полу.
Помещение было унылым. Не было ни картинок, ни фотографий из дома. У нескольких человек висели дембельские календари. Все знали свою дату отправки домой. Ровно год со дня прибытия во Вьетнам. Календари представляли собой размноженные на мимеографе изображения голой, хорошо сложенной женщины, разделённой на 365 пронумерованных кусочков. Каждый день вы закрашивали один из них ручкой или цветным карандашом. На большинстве календарей соски означали два и три дня до отъезда. Не надо пояснять, где находилось число 1.
Чуть попозже я вышел покурить. Мои запасы «Винстона» из дома давно закончились, и я опустился до курения всего, что имелось в продаже в военном магазине. Сигареты с фильтром расходились быстро, так что я дымил «Лаки Страйком». Вчерашний «Кэмел» на вкус был, как кусок коры с дерева, но я всё равно его курил.
Болтаясь по округе, я наткнулся на большую палатку метрах в пятидесяти от нашего барака. Внутри все койки пустовали, кроме одной. Её занимал изголодавшийся по общению парень из Нью-Йорка с сильным бруклинским акцентом. Его руки были по плечи в бинтах. Он со стоном встал, чтобы поприветствовать меня и пояснил, что его взвод, миномётный, ушёл на какое-то задание, а ему разрешили остаться, потому что его раны ещё болят. Он недавно получил несколько неглубоких осколочных ранений во время миномётного обстрела. Он показал мне полароидные снимки из больницы и указал на красные пятна на бинтах. Теперь кровь выглядела, как засохшая коричневая грязь. На полу возле его койки валялось несколько миномётных мин. Поняв по выражению моего лица, что я новичок и не привык к таким вещам, он пнул одну из них ботинком, так, что мина прокатилась через всё помещение и со стуком врезалась в тумбочку.
— Видишь, они не взорвутся, — рассмеялся он.
Потом он показал мне сертификат на «Пурпурное сердце». Ещё два таких, и он будет освобождён от полевых заданий. «Такое правило», — объяснил он, — «Три «Пурпурных сердца» и ты больше не обязан ходить в джунгли и получаешь постоянную работу в тылу. Если повезёт, тебя тоже ранит, как меня».
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.