Кровавая Роза - [4]

Я схватила его за руки и крепко сжала пальцы. — У тебя есть связь с Ищейками.

— Что? — он был поражен моими словами.

— У Монро есть дочь. Ее зовут Ариадна.

— У него есть дочь? — переспросил Рен.

— У тебя есть сестра. Сводная сестра.

— Кто ее мать? — он стоял неподвижно. Шквал эмоций бурлил в его глазах.

— Женщина, которая помогла Монро, когда он потерял Коррину, — сказала я. — Но мать Эдны тоже умерла.

Я опустила голову, думая о том, как много людей убила эта война. Отогнав горе прочь, я постаралась сосредоточиться на Рене. — Она на два года моложе тебя. И она причина, по которой я здесь.

— Она — причина, — повторил он.

— Да, — ответила я, нахмурившись, как и он. — Мы должны идти.

— Ты должна идти. Им нужен Шей и ты. Даже с сестрой я не вписываюсь в это уравнение.

Его слова были как пощечина.

— Этого не достаточно, — он с грустью посмотрел на меня. — Она — Ищейка. Я — Воин. Кто я без стаи?

Мой желудок сжался. Как часто я задавала себе этот вопрос? Стая была сутью Альфы. Мы были лидерами, предназначенными объединить наши стаи. Убрать это, и жизнь потеряет смысл.

Его глаза смотрели в мои.

— Чего ты хочешь?

— Что? — я уставилась на него.

— Можешь ли ты назвать мне причину, по которой я должен пойти с тобой?

— Уже назвала, — вздрогнув, сказала я, когда до меня дошел смысл его слов.

— Нет, — ответил Рен, наклоняясь. — Ты назвала причины, но не твою причину.

— Но… — мои слова тихо дрожали.

Его пальцы скользнули вдоль линии, где упали мои слезы. Прикосновение было легким, едва касающимся щеки. Но я почувствовала, как языки пламени гонялись друг за другом по коже.

— Назови мне причину, Калла, — шепнул он.

Я посмотрела на него. Кровь зашумела в ушах, а вены пылали в огне.

Я знала, чего он просит. У меня не было никаких сомнений. Но я не могла дать ему то, что он хотел.

Темные глаза Рена переполняла боль, единственным лекарством от которой была я.

— Рен, — прошептала я. — Я хочу.

И тогда я склонилась над ним. Мои остриженные волосы задели его щеки, когда я пыталась поцеловать его. Наши губы встретились, и я почувствовала, как погружаюсь в бездну. Поцелуй становился глубоким, жадным, голодным. Рен поднял меня, и я обхватила его ногами. Наши поцелуи были настолько необходимыми, такими долгими, страстными, что я едва могла дышать. Он положил меня на кровать. На нашу кровать.

Его руки скользнули мне под рубашку, поглаживая живот, и двинулись вверх, отодвинув лифчик. Я застонала, и закусила губу, наслаждаясь тяжестью его веса. Наши тела начали двигаться вместе.

С каждым прикосновением пальцев моя кожа оживала, горела, как пламя зажженной спички. Сжигая страх. Сжигая печаль. Сжигая потери.

Я услышала свой собственный стон, когда его губы проследовали вслед за руками, и попыталась сохранить сознание, затуманенное страстным желанием.

Я не должна делать это. Я не могу сделать это.

У меня закружилась голова, когда я вспомнила образ Шея. Он был тем единственным, кто открыл этот мир для меня. Его руки, его тело разбудили пожар в моей душе в первый раз. Я хотела его так сильно, что в тот момент была уверена — Рен потерян, он выбрал путь Хранителей, и я утопила свое горе, уступая желанию Шея.

Но что, если Рен не выбирал? Что, если мы оставили его слишком рано? Что если Монро был прав?

Когда я находилась наедине с Реном раньше, в прошлом, я была ограничена законами Хранителей, и не могла позволить страсти овладеть мною.

Я любила Шея. У меня нет сомнений. Но я не могла отрицать реакцию на Рена, на то, как сильно он меня хотел. Я задумалась, была ли связь между нами, которая не могла быть нарушена, выкованная из нашего общего прошлого, рожденная из боли, из нашей жизни Воинов. Была ли эта связь сильнее, чем связь любви, возникшая между мной и Шеем?

Рука Рена скользнула между моих ног, и я вздрогнула. Мое тело знало, что происходит, и оно желало большего. Если я и думала, что чувства к Шею могли задушить очарование ласк Рена, то в данный момент это не имело значения. В ту ночь в саду с Шеем я ощутила первый вкус тайн любви, была пьяна от желания познать способы, которыми Рен мог оживить мое тело. И я решила, что отдаюсь ему, чтобы забрать те ужасы и боль, которую причинила. Его прикосновения вернули меня назад в прошлое, когда мы были вместе, как он всегда хотел. Где была жива моя мать, и мой брат не был сломлен.

Губы Рена были на моих. Я схватила пальцами его темные волосы.

— Я люблю тебя, — шепнул он, прервав поцелуй. — Всегда любил.

Мое сердце замерло.

— Я…

Это было похоже на то, что тогда Шей прошептал мне на ухо:

— Ты любишь его.

— Да.

— Но не так, как любишь меня.

— Я люблю тебя.

Шей. Я сказала эти слова только Шею и не хочу ничего менять.

Что, черт возьми, я делаю? Я любила Рена. Я все еще любила его. Но это место, эти интимные призраки, которые удерживали меня в этой комнате, на этой кровати, шепча обещания прошлого и украденных снов. Сейчас это была не моя жизнь. Присутствие здесь, независимо от моих чувств, только мешало нам менять судьбу, которую не мы выбирали для нас.

Мой пульс бешено бился. Рен поцеловал меня снова, но я чувствовала, что была в объятьях беспокойного духа, который преследовал меня, а не любил, как я хотела.