Кровавая Мэри - [45]

— Они были приговорены.

— Кем?

— Мною.

— За что?

— За растление общества.

— Что это значит?

— Потом, может, и расскажу, если успею.

— А Дуклера за что?

— Это не я, это «Мэри».

— Что значит, «Мэри»?.. Вы говорите о машине?

— Да, о ней. Понимаете, кровоподача должна включаться автоматически, ровно через пять минут после старта. Это было запрограммировано. С Бурцевым она так и поступила, это фиксировалось на пульте. Арнольда она прихватила уже через три минуты. а Дуклера — сразу.

— Почему?

— Не догадываетесь?.. Думайте, думайте, соображайте…

Бориса прошиб холодный пот.

— Вы хотите сказать, что она…

— Да! Она сама себя перепрограммировала!.. Теперь вы понимаете, что это за чудо!.. Она уже не желает работать на бензине, она узнала вкус крови, и не хочет ждать ни одной лишней минуты… Вы только что в этом убедились: она сразу вас пристегнула, сама, я ей команды не давал…

— Господи! Вы же создали монстра.

— Да, — гордо подтвердил Котов. — Теперь вы верите, что я — гений?

— Вас не пугает судьба Франкенштейна?..

— Нисколько.

— Но монстр погубил его.

— Ну и что?.. Зато имя Франкенштейн осталось на века!.. И моё имя войдёт в историю человечества!

— Почему вы свою гениальность направили на то, чтобы создать убийцу?

— Я не сам, меня жизнь подтолкнула. Я рос без отца. Мама-машинистка вкалывала на трёх работах, чтобы вырастить меня и дать образование… Я окончил два института, Менделеевский и мехмат МГУ… Защитил диссертацию. Стал неплохо зарабатывать, по советским нормам… Но мне хотелось большего, я имел на это право: у меня было много грандиозных проектов, замыслов. изобретений — меня с детства называли коротышка-вундеркинд!.. За «коротышку» я дрался до крови, а «вундеркинд» мне нравилось, я оправдывал это прозвище, но… Я обходил десятки инстанций, управлений, кабинетов… Высокие дяди в высоких креслах меня либо гнали, либо предлагали за пару сотен купить мои идеи, чтобы присвоить себе авторство… На это годы ушли. годы!.. Потом обо мне прослышали новоиспеченные олигархи и я стал работать на них. Я делал гениальные разработки. они получали миллионные прибыли, а мне бросали с барского плеча какие-то крохи и не подпускали к пирогу… Как Васе-сантехнику: починил унитаз — на тебе на пол-литра… А кто они такие? Кто?.. Жестокость и алчность привели их к деньгам, деньги породили апломб и самоуверенность. Они убеждены, что всё могут купить. И покупают: дворцы, женщин, культуру, науку, суды, мэрии, правительство… И становятся эталонами, и насаждают свою мораль… И разрушают нравственность, смещают понятия об идеалах и духовных ценностях… Поэтому я объявил им войну…

— А не потому ли, что вы им просто завидуете?

— Кому?.. Этим невеждам? Они же все — недоучки!

— Тут вы, явно, обобщаете. А Михаил Ходорковский? А Владимир Гусинский?. У каждого из них — высшее образование, а у Ходорковского — даже два.

— Они — исключение из правила, поэтому один в тюрьме, а второй в эмиграции. А в основном — это Бурцевы. И они сегодня правят бал. Я на них достаточно поработал, чтобы иметь право их ненавидеть!

— За то. что они не дали вам стать, таким же, как они?

— За то, что пробудили во мне это желание!.. Эту обиду!.. Злобу!.. Да, и зависть — я больше, чем они, достоин такой жизни!..

Борис молчал, его мозг стремительно переваривал всю нахлынувшую информацию. После паузы спросил.

— Такое поднять — нужны большие средства. Где вы их добыли?.. Кто вас спонсировал?

— Вы сейчас будете смеяться — это Бурцев.

— Бурцев дал деньги, чтобы вы его убили?

— Нет. Он дал деньги, чтоб убили его врага, его самого опасного конкурента. Это были большие деньги, но мало, чтобы завершить проект. Тогда мы сообщили его конкуренту, что Бурцев его заказал, и тогда тот нам дал ещё больше денег, чтоб мы убрали Бурцева. Теперь уже нам хватило, мы выпустили машину, и продали её Бурцеву. Результат вам известен — заказ его врага выполнен. Вскоре мы выполним и заказ Бурцева: его враг — следующий покупатель нашей машины. Фамилию его вы узнаете из газет, в статьях с траурными рамками.

— Почему вы всё время говорите «мы», «мы»… Мы, Николай Второй?…

— Не только Николай. В моей команде есть и Иван, и Юсуф, и Яков… Все злые, все непризнанные, но все великие… И финансовые проблемы уже решены: мы стали получать заказы, пошли авансы из шестизначных цифр.

— Значит, вы теперь сами очень богаты?

— Да. Но меня это уже не радует. Жизнь ушла на борьбу с бедностью, на добывание денег для моих разработок, на достижение того, чего я достиг только к старости. Я всё откладывал, накапливал ненависть, готовил массированный удар, мечтал наслаждаться своей местью. И затянул — надо торопиться, чтобы успеть. Я слишком поздно понял, что ничего нельзя откладывать на потом!

— Даже зло?

— Добро или зло — это субъективно! Главное сделать дело, ради которого пришёл на эту Землю.

— Вы пришли убивать?

— Я пришёл лечить. Наше общество смертельно больно, надо его спасать. Я — хирург, я вырезаю злокачественные опухоли.

— Вы имеете в виду ненавистных вам олигархов?

— Не только. И банкиров, и разных дельцов-предпринимателей, всех тех, кто насосались деньгами и теперь считают себя хозяевами жизни.