Кровавая графиня - [189]
«И Фицко тоже навострил лыжи. Я слышала, как он о том говорил Павлу Ледереру».
Они условились, что приведут нескольких девушек, чтоб подзаработать еще, а после Рождества — только их и видели.
Через четыре дня пожалует сюда граф Няри. Подойдут и Лошонский, Калина, Кендерешши, Дрозд и Ледерер. Это будет наш последний совет.
Пора приступать к действиям!
(Из чахтицкой приходской хроники)
Эти строки писаны в двадцать первый день месяца декабря. На граде, должно быть, почуяли: что-то назревает. Войско сегодня перебралось туда. Лишь несколько гайдуков остались в замке. Там уже и вправду нечего охранять, разве что вход в подземелье.
«Достаточно забить в набат в Чахтицах и в окрестных деревнях, — заявил на сегодняшнем совете Ян Калина, — чтоб мятежники хлынули в замок, потом пошли на град и разнесли его точно карточный домик».
«Их будет тьма! — Кастелян весь пылал от возбуждения. — В одних Чахтицах поднимется четыреста жителей!»
«Чем больше, тем лучше», — довольно присовокупил и граф Няри.
«Меня тревожило, — заметил Дрозд, — как бы ратники не нанесли нам большого урона своими пищалями. Правда, теперь это меня уже не так волнует. Сегодня я поймал пятерых гайдуков и только было собрался накостылять им изрядно, как они слезно взмолились. Что им, дескать, остается делать? Гайдучество — их хлеб. Прими, мол, нас в свою вольницу. Вне града нас и так хватает, сказал я им, а вот внутри нам требуются союзники. Вот мы и договорились, что они позаботятся о пороховом складе. Зальют его, чтоб не взорвался. А когда он понадобится ратникам, найдут они там одну кашу!»
«Ты полагаешься на гайдуков?» — засомневался Имрих Кендерешши.
«В них заговорила совесть, что они до сих пор защищали злодеев. Теперь набрались смелости, и я им верю».
«За этим порохом пригляжу и я!» — вступил в разговор Ледерер. — А вы, друзья, не спускайте глаз с девушек. С Мариши и особенно с Магдулы. Фицко постарается заполучить ее любой ценой. И не забудьте об Эржике, поскольку злоба Фицко не утихла. Алжбета Батори, которая, пожалуй, ненавидит ее больше, чем он, позволит ему сделать с ней, что тому вздумается. Вы также будьте осторожны, потому что Фицко на вас точит зуб и хочет с вами расквитаться еще до своего побега. Удерживает его здесь только жажда мести, и хотя его тяга к деньгам ненасытна, он знает, что от госпожи ему больше золота не видать».
Разбойники рассмеялись.
«Пусть его точит зубы, — сказал Дрозд. — Мы их сломаем, будь они хоть из железа».
«А девушки в безопасности в охотничьем замке!» — сказал Кендерешши.
Граф Няри задумчиво смотрел перед собой, потом вдруг спросил Павла Ледерера:
«А ты знаешь, где Фицко спрятал свой клад?»
«Только я это и знаю. Хотя Фицко и понятия об этом не имеет».
«Опиши мне это место!»
Он сделал набросок по описанию Ледерера, но вскоре перестал рисовать.
«Ладно, найти легко и по памяти», — махнул он рукой с явной радостью.
«Что же вы задумали, господин граф?» — Во мне вспыхнуло подозрение.
«Я задумал как раз то, что вы имеете в виду, святой отец, — ответил он с улыбкой. — Да, мы возьмем этот клад!»
«Но это же кража!» — возмутился я.
«Да, кража. Вы использовали правильное выражение. Именно такая кража, какую совершил Фицко по приказу своей госпожи. Но, скажите, к чему записывал так дотошно наш друг Лошонский все, что отняла чахтицкая графиня у своих подданных? Зачем он делал эти подсчеты? Кто вернет беднякам деньги, украденные у них? Мы вернем их! Из накоплений Фицко!»
Все пришли в восторг от плана графа.
«А как быть с драгоценностями, ваша милость?» — Сомнения меня еще мучили, хотя мысль о возмещении убытков беднякам привлекала и меня.
«О них не тревожьтесь, пастор, — ответил с каким-то презрением граф Няри. — Я знаю, что с ними делать. Но уверяю вас, Алжбета Батори их уже не увидит».
Господи святый, что собирается сделать граф с этим несметным богатством? Я бы не смог смолчать, если бы сей корыстолюбец замыслил присвоить себе драгоценности!
Мы долго спорили. Уже было далеко за полночь, когда мы расстались. Мне все же хотелось точно знать, каковы намерения графа относительно драгоценностей.
«Что-нибудь мы с ними придумаем! — возразил он мне с загадочной улыбкой. — Одно ясно: Фицко долго любоваться ими не будет, равно как и Алжбета Батори не будет пьянеть от их вида!»
Договорились мы, что Лошонский отправится к палатину и оповестит его, что в Чахтицах готовится мятеж и что только его немедленное вмешательство может помешать разгореться пожару. Мятеж меж тем вспыхнет как раз в день Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Из града никто не успеет удрать. Во всех окрестных деревнях у нас союзники. Никто из злодеев не уйдет от справедливости. Если власти не позаботятся об этом, народ будет сам судить их!
Каждая жилка во мне дрожит от возбуждения. На ум то и дело приходят мятежные слова, которые я в день Рождества Христова оброню в души, объятые пламенем возмездия…
Слова, после которых раздастся колокольный набат и несчастный задавленный люд поднимется, чтобы показать свою силу и утолить жажду правды и справедливости.
Господи, помилуй нас!..
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.