Кровь за кровь - [32]

Середина. Шоколадный хворост. Высшая математика. Скорбь о четвёртом волке. Тренировки и пот с пятым. Попытки стать готовой, готовой, готовой для… конца. Он должен был настать на Балу Победителя. Этот момент должен был стать концом всего – смерть фюрера и падение его империи костей.

Что теперь? С чего начать?

Линия старта – та самая, на Олимпийском стадионе Германии, под дождём и прицелом тысяч глаз – казалась Яэль лучшей отправной точкой. Не её истории, но всё же. Это было даже несколько начал. Начало десятой Гонки Оси. Её жизни в качестве Адель. И их с Лукой истории.

– Я пользовалась… навыками, чтобы выдавать себя за Адель Вольф с самого старта гонки, – начала она.

– Навыками, – повторил Лука, выгнув бровь. – Имеешь в виду умение менять лица?

– Я зову это пластичностью кожи. – Она выбрала эти слова, когда только сбежала из лагеря смерти. Возможно, у доктора Гайера имелся другой термин для данного процесса.

– Ты с этим родилась?

– Нет. Мне… создали этот дар. – Неправильное слово. Создали подразумевает под собой заботливого творца, руководящего процессом, а не безумца с бесконечной чередой шприцов. – Не хочу об этом говорить.

Лука сердито кивнул. Свет от печи плясал на его лице.

– В любом случае, таково… было моё задание. Заменить Адель Вольф, выиграть Гонку Оси, прийти на Бал Победителя и убить Адольфа Гитлера прямо перед камерами. Ячейки Сопротивления есть во всех концах Рейха. Они много лет вербовали новых агентов, копили силы и планировали операции. Смерть фюрера должна была стать сигналом к восстанию.

Лука Лёве легко воспринял её слова, даже не изменился в лице. Яэль подивилась его спокойствию. Упрямая челюсть, расслабленные губы, одновременно уверенные и легкомысленные, такие же нечитаемые, как его поцелуи.

– Ты сказала «было», – Победоносный склонил голову набок. Его свободная рука поднялась к шее, ловя жетон-подвеску, проводя большим пальцем по гравировке: 3/крадш 1.411. – Что пошло не так?

Яэль сделала глубокий вдох и сказала: «Гитлер не умер».

По крайней мере, эта новость, казалось, шокировала парня. Он выпрямился. Жетон был отпущен и упал обратно на грудь.

– Что? Но ты его застрелила. Я видел, как он упал. Там… там же было тело. Мы находились с ним в одной чёртовой комнате!

– Я убила не того человека, – прошептала она. – Он был подобен мне. Выдавал себя за фюрера.

– Проклятье, – выругался Лука, глядя на огонь. – Не удивительно, что у этого мужчины девять жизней.

– Сорок девять… – Яэль поняла, что оговорилась. Сорок девятую жизнь забрал Аарон-Клаус. Её попытка носила другой номер. – Уже пятьдесят.

Челюсть Победоносного напряглась.

– Феликс знает. В лесу он всё бормотал, что Гитлер не мёртв. Я решил, это просто лихорадочный бред. Даже в голову не приходило, что такое может быть правдой.

Но это была правда. Слишком настоящая. Невозможная правда. Уже в пятидесятый раз.

– Знаешь, я же был там, в тот раз. В пятьдесят втором. На Ново-Германском митинге. Стоял прямо на Площади Величия, когда всё случилось, – Лука потянулся за бутылкой водки и сделал новый глоток. – Все были напуганы и расстроены, все кричали, а я… нет. Фюрера застрелили у меня на глазах, а я ничего не чувствовал. Может, это был шок… не знаю. Я мог лишь стоять на одном месте, пока все остальные в панике сходили с ума. Меня едва не затоптали насмерть.

Часть меня была там. Часть меня умерла в тот день. Яэль снова ощутила вкус графитной пыли во рту. Четвёртый волк и Лука Лёве – два фрагмента её жизни, которые никогда не должны были соприкоснуться – теперь странным образом сплелись. Яэль едва не закатала рукав прямо здесь и сейчас, едва не указала на бегущие линии волка Аарона-Клауса, не рассказала, не раскрыла Луке всю себя.

Но парень опять крутил в пальцах отцовский жетон, и Яэль задумалась: а проезжали ли войска Крадшутцен через эту самую деревню, позволяя мотоциклам отдохнуть, пока солдаты СС складывали кучу костей? Ей хотелось знать, представляет ли Лука, как тесно переплетено их прошлое и как оно вгрызается им обоим в глотки.

– Если Гитлер жив, что тогда будет? – спросил парень. – Твои друзья из Сопротивления вступили в бой?

– Понятия не имею. Тот факт, что Баш спокойно решил переправить нас обратно в Германию, означает, что он либо ещё не знает о путче, либо… – «Он уже окончен», хотела добавить она, но не смогла.

– Гитлер никогда не танцует, – вместо этого сказала Яэль. В день, когда она только получила задание, этот высказанный Владом факт показался таким незначительным. Райнигер, скорее всего, подумал так же. Но теперь Райнигер может быть мёртв. Райнигер, Хенрика, Каспер, скрытые под кнопками боевики, разбросанные по всей карте… всех их может уже не быть в живых. – Я должна была понять, что это не он. Я должна…

– Мы уже это проходили. Тогда, на «Кайтене». Ты сделала то, что сделала, Яэль. – Металлическая пластина поблескивала между его пальцами. Лука всё крутил её, цепочка затягивалась вокруг его горла. – Ты сделала то, что была должна.

Так ли это?

– Я убила не того человека. – Разве это она должна была сделать?

– Ты совершила ошибку, – сказал Лука. – Пара капель крови не сделает из тебя дьявола.