Кровь за кровь - [31]

В качестве еды она отыскала в погребах несколько банок овощных заготовок. Они были съедобны, хотя Яэль не могла понять, какие это овощи. Но они с Лукой были так голодны, что без лишних комментариев прикончили содержимое своих банок. Яэль сходила за третьей банкой овощей для Феликса, в седьмом по счёту доме она отыскала запечатанную бутылку водки и только тогда вернулась к брату Адель.

Он лежал в углу без сознания. Дрожащий, поражённый жаром лихорадки.

Годы тренировок с Владом научили Яэль выживать в любых условиях. И хотя знания её в медицине были самыми базовыми (промыть раны, вправить кости, наложить швы), они недвусмысленно намекали, что с рукой Феликса всё плохо.

Осматривая сломанные пальцы в свете свечи, Яэль удивлялась, что в таком состоянии парень как-то смог расстегнуть наручники, что он вообще мог двигаться с этой болью. Пальцы были не просто сломаны. Белые кусочки костей прорвали кожу, застыли в сгустках крови. И в довершение ужасная вонь: раны начали подгнивать.

Яэль вскрыла бутылку водки и полила ей раны Феликса. Секундное спокойствие, и холодный жар алкоголя преодолел огонь лихорадки Феликса. Глаза его широко открылись, рука взметнулась в воздух вместе с криком.

В агонии были слышны слова: «АХ ТЫ, ДЬЯВОЛ!»

– Мне жаль, Феликс!

Очень, очень жаль. Яэль пыталась его успокоить, но парень словно оглох от боли. Раненой рукой он схватил бутылку водки и швырнул её на пол. Лука появился в дверях как раз вовремя, чтобы поднять не разбившуюся бутылку, не позволив вылиться всему алкоголю.

– Он так со всеми. Меня назвал мудаком. – Лука кивнул на смятый парашют, где извивался от боли брат Адель, разбрасываясь проклятиями. – Я не стал принимать на свой счёт.

А Яэль стала. Лука действительно был мудаком. (Большую часть времени). А она… возможно, не дьявол… но явно создание тьмы. Кровь, что была повсюду: на её руках, на парашюте, во снах – доказывала это.

– Подержи его.

На лице Феликса слёзы смешивались со слюной и потом. Яэль ни за что не сможет обработать его пальцы в одиночку.

– Ты не умрёшь, если попросишь вежливей, – Лука склонил голову набок.

Яэль была на грани слёз, слишком вымотана, чтобы спорить с ним.

– Лука. Пожалуйста.

Победоносный глотнул водки, протянул бутылку Яэль и сделал то, что она просила. В лучшие времена парни были равны по силе, но после всего, что случилось с Феликсом в Токио, Лука был вне конкуренции. Игнорируя крики «дьявол-дьявол-дьявол», он прижал Феликса к полу, достаточно крепко, чтобы Яэль могла обработать руку, вправить пальцы и наложить импровизированную шину. В какое-то мгновение Феликс потерял сознание.

Закончив, она посмотрела на брата Адель – такого маленького, не похожего на себя в неровном свете свечи – и не смогла избавиться от мысли, что всего этого недостаточно. Водкой Влад обрабатывал исключительно мелкие раны. Однако, дело не только в этом, парень потерял много крови – она была повсюду, но не внутри его бледного тела. Яэль искренне хотелось бы поделиться с ним своей, но медицинские возможности исчерпали себя, она уже сделала всё, что могла. Оставалось только ждать, надеяться, что ночь будет благосклонна, а водка сделает своё дело.

– Не умирай, – словно молитву прошептала она Феликсу.

Лука тяжело, вымученно вздохнул, падая на кучу одеял. Победоносный разложил куртку сушиться у зажжённой печи, а сам, словно лев, растянулся на одеялах. Гладко выбритые к Балу Победителя щёки теперь покрывала тень щетины. Кровь Феликса полосой рассекала ткань белой майки; ожёг, оставленный Башем, был точкой на конце алой линии – кровавый восклицательный знак. Несмотря на всё это, парень казался… спокойным. Будто последних дней и часов вообще не было. Будто они до сих пор были посреди пустыни, курили сигареты, делили на двоих одну фляжку и напряженные отношения Адель и Луки. Всё их прошлое и тайны…

Теперь напряжение стало иным. И всё же… Лука смотрел на неё так же пристально. Словно она загадка, которую нужно решить. Словно они до сих пор кружатся в танце, ритма которого Яэль не знает. Словно что-то между ними может вспыхнуть и рвануть в любое мгновение.

– Ты задолжала мне честный разговор, фрой… – Лука замолчал на полуслове, заменив его на имя, такое непривычное на губах. – Яэль.

Яэль. Вот кто она теперь. Яэль. Со своим прошлым, с собственными тайнами…

– Я… я даже не знаю, с чего начать, – сказала она ему.

– Всегда лучше начинать с начала, – заметил он.

Начало. Суровое гетто, грохочущий поезд, забор с колючей проволокой, чёрный дым над трубами. Первый, второй, третий волк…

Рука Яэль неосознанно скользнула в карман куртки, нашла крошечный кусочек дерева. Самая маленькая кукла. Бабушка из Барака № 7 вырезала для неё целый набор матрёшек, но сохранилась только эта. Другие – те, что Яэль оставила у Мириам (умной, милой, искренней Мириам) в ночь побега – канули в вечность, как и её настоящая семья.

Так давно, но так близко. Зияющее, разрушающее одиночество. Им Яэль поделиться не могла, так что она крепче сжала куколку и покачала головой: «Не с него».

Победоносный смог пожать лишь одним плечом: «Хорошо. Тогда с середины. Или с конца. Начни, откуда захочешь, главное, расскажи мне что-нибудь».