Кровь - [48]

— Но это скучно, — закапризничал я.

— А я ведь не сказал, что я прав. Я предложил, чтобы вы просто допустили эту мысль. Хорошо?

— Можно, — нехотя согласился я.

— Некоторое время, — продолжил мой собеседник, — я посвящу вам и покажу лабораторию, к которой вы так стремились, а потом вам нужно будет заняться другими делами. Кстати, меня зовут Никодим.

— Очень приятно, — кивнул я.

— Сейчас мы находимся в отделении прогнозирования. — Никодим сделал широкий жест рукой, показывая на окружавшую нас обстановку: приборы, стеллажи и основной резервуар посередине. — В этом резервуаре находится примерно одна капля крови каждого человека на Земле. Каждого, чью кровь нам удалось получить, — поправился он. — Здесь мы прогнозируем поведение того или иного человека.

— Каким образом? — решил я уточнить.

— Каждая капля помечена реактивами, и мы можем наблюдать за поведением каждой из них в сообществе. Вот, например, — он указал на прибор со светящимися цифрами, — это показания реакций, стабильности и взаимодействия вашей крови с другими.

Я тупо наблюдал за изменением показаний.

— Что же со мной сейчас происходит? — поинтересовался я.

— Вы приближаетесь к порогу этого мира, — ухмыльнулся Никодим, понимая, что я все равно не пойму, о чем он говорит. Но из вредности я не стал задавать ожидаемых им вопросов. Все происходящее по-прежнему было для меня запредельным. Зачем же задавать вопросы, на которые не можешь понять ответ.

— И вы можете управлять этим? — сделал я умное лицо, что не произвело никакого впечатления на моего собеседника.

— В большой степени, но не абсолютно.

— А как вы отделяете одну кровь от другой?

Тот изумленно смотрит на меня, будто впервые видит, настолько он шокирован ограниченностью моего ума, но соизволяет произнести:

— Нам не нужно ничего отделять. Вы же сдаете кровь не в цистерну.

— А как же машины, лабиринты?

Я понимаю, что мы мыслим разными категориями. Для него не существует тех вопросов, которые роятся в моей голове, легкие как рыженькие тараканчики.

— А-а, — доходит до него, — вот вы о чем. Так это далеко не главная часть потока. Чистая кровь поступает в охлажденном виде в отдельных упаковках, где уже присутствует сделанный вашими врачами ряд показателей.

Что-то искрит в моей голове и я спрашиваю, наконец, что-то умное:

— А как же в древности, когда доноров не было?

Но его и это не смущает:

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Я качаю головой.

— Что же дальше происходит с кровью?

— В других лабораториях, — он машет рукой в дальний конец зала, — производятся эксперименты по смешиванию крови. Там мы различными способами моделируем новую кровь, затем помещаем ее в аналогичный этому резервуар и смотрим на ее поведение.

— Но количество резервуаров должно быть бесконечно, — удивился я, — столько же, сколько вы создаете новой крови.

— Нет, из сотен тысяч экспериментов редко когда один считается успешным и по-настоящему новым. Все остальное можно прогнозировать с помощью простых расчетов, — объяснил Никодим.

— То есть поведение обычного человека и так можно просчитать, — догадался я.

— Вот именно.

— А можно повлиять на существующего человека путем влияния на его кровь?

Экскурсовод отреагировал мгновенно:

— Мы занимаемся моделированием человечества, а не черной магией. И ваше присутствие здесь блестяще это доказывает.

Он вывел меня из этого зала и повел дальше по коридорам. Пернатый Змей куда-то исчез. Пока мы шли, я понял, что примерный ответ на то, как доставляется кровь, я получил, хотя устройство скоростных лабиринтов мне почему-то знать расхотелось. А вот вопрос, из-за которого погиб Костя…

— А откуда берутся деньги на покупку крови у правительств мира?

Никодим рассмеялся.

— Вот удивительно, — сказал он, — побывав в лабиринтах, вы не спрашиваете об их устройстве. А ведь по сравнению с получением золота они просто шедевр мысли.

— То есть вы получаете золото лабораторным путем, а потом продаете его на рынке, расплачиваясь вырученными деньгами с правительствами?

— Проще простого, — хмыкнул мой спутник.

Мы вошли в лифт и понеслись вниз.

— Но ведь тайна превращения других элементов в золото так и не была раскрыта в прошлом веке?

— Это в книжках пишут, что не была. А вас не удивляет, что столько умов трудилось над этой проблемой и ничего не получилось?

Я пожал плечами: мало ли в мире удивительного и нерешенного.

— Трансформация веществ и элементов существует в природе сама по себе. Ее просто нужно пронаблюдать. Ведь и золото не падает на Землю с небес.

Что тут скажешь?

Дверь, в которую мы вошли, была такой же, каких здесь было множество, но вот за ней… Я шарахнулся обратно, но она уже захлопнулась, и я остался один в пещере, другого края которой я не видел, да и потолок скрывался от моего взора. Отчего-то мне захотелось упасть на колени и просить о прощении всех моих грехов. Охватившее меня чувство не было страхом, а было желанием бесконечного благоговения. И я упал, взмолившись к тому, кого видел пред собой.

Назвать его Сатаной я бы не решился, хотя по описаниям он был очень на него похож, кроме размеров. Впрочем, кто сказал, что Сатана маленький? Но ведь не настолько же он велик!