Кровь первая. Арии. Он. - [42]

После пышных и торжественных похорон, устроенных в круге на священном огне, атаман ходил злой и вечно всем недовольный. Он лично сгонял на колеснице в брошенные баймаки, прошёлся по всем опустевшим поселением и единственно, что ему удалось абсолютно точно понять, это то, что бабы с детьми покинули их не берегом, а рекой. Их загрузили, похоже, в лодки и куда-то вывезли. Но куда? Три дня поиска не дали результата. Ардни был в бешенстве. Сома, которой он упивался непрестанно, кроме дикой и горячей ярости, ничего не давала. Народ от такого атамана прятался, как мыши по норам. Запой закончился к концу четвёртого дня и то только благодаря Хабарке, которая умудрилась втихаря опоить его сонным зельем, от которого тот проспал целые сутки. Проснувшись и узнав, что бабняки так и не нашли, он было опять собрался впасть в ярость, но тут подсуетилась Онежка. Протиснувшись через смурых ближников, она обратилась к атаману:

— Атаман, позволь сказать тебе дело?

— Говори, — буквально прорычал атаман насупившись.

— Я тут с бабаньками погуторила, да поспрошала, — начала она негромко, неким заговорщицким тоном.

— Ну, и, — перебил её Ардни, — они, что знают, куда бабняки делись?

— Да, нет. Я о другом.

— О чём? — в голосе атамана сквозила нетерпение, и он начинал закипать.

— Помнится, ты как-то говорил, что тебе нужен речной колдун?

— Ну.

— Так вот выведала я, где один такой обитает. Старый, сильный, но что странно не родовой, — она пожала плечами, как бы недоумевая от такой информации, — безродный он какой-то. Люди называют его отшельником.

— Кто такой? — заинтересовался Ардни и интерес явно перебил вскипающую ярость.

— Кто такой не знаю, не ведаю, но одна жена твоего лучника бывала у него и дорогу знает. Я как услыхала от неё про этого колдуна, так сразу и вспомнила, что ты вроде искал такого.

Эта известие для всего города оказалась, как бальзам на рану. Атаман резко сменил гнев на милость. Уж очень его заинтересовал этот колдун. Он тут же послал за женой этого лучника, которая подтвердила сказанное. Молодуха описала и самого колдуна, и его деяния, при том взахлёб, в красках и интонациях, махая руками и постоянно пуча глаза. Судя по её рассказам деяния, как минимум, были сказочные и легендарные, ибо она собрала не только, что видела и знала, но и то, что про него в бабьих сплетнях хаживало.

— Ладно, — прервал её Ардни решившись, — собирайся по дороге до расскажешь.

После чего послал Диля к своему возничему с наказом готовиться в путь и взяв с собой ещё двух ближников буквально случайно попавших на глаза, которым тут же велел собираться.

— Я на свою колесницу возьму молодуху, а вы прихватите по одному лучнику.

— Её мужика взять? — переспросил один из выбранных.

— Возьми её мужика, — отмахнулся атаман, — мне всё равно.

Сборы были не долгими и вот уже три колесницы запылили по степи.

До места добирались два дня. Ночами спали, становясь станом прямо в степи. К исходу второго дня добрались до берега реки Руса, где, оставив колесницы с колесничими, принялись рубить плот, так как выяснилось, что необходимо было переправляться на тот берег. Переправились ещё засветло, но пока дошли берегом вверх по течению до притока маленькой речушки, которую с разбега можно было перепрыгнуть и углубились по ней в лес, стало темнеть. Шли недолго, и как только в глубине за стволами деревьев стал различаться огонь костра, молодуха остановилась и запричитала:

— Ой, Святые Змеи, Троица Великая, сохрани, спаси, помилуй. Дале мне идтить никак нельзя. Да и всем идтить негоже, ещё и при оружии. Отшельник коли осерчат, да заколдует, не уйти нам живыми на ноженьках.

— Заткнись, — прервал её причитания Ардни, но немного подумав, отстегнул от пояса свою дубину и передал одному из ближников, обращаясь к нему, — ждите здесь и будьте наготове.

Ардни сбросил с плеча походный мешок, достал из него небольшой мешочек с Сомой, отпил, что называется для храбрости и двинулся на встречу с колдуном.

На бережке этой небольшой речки, почти у самой воды, горел костерок, возле которого на стволе поваленного дерева, спиной к подходящему Ардни, сидел щупленький человек весь в белом. Белые одежды, по покрою напоминающие женскую рубаху речных баб, подпоясанную широким белым поясом. Длинные, но жиденькие абсолютно седые волосёнки, разбросанные по спине. Рукой он опирался на странную, скрюченную, усеянную наростами палку, как на посох, но для посоха явно короткую. Ардни подошёл к нему поближе и остановился в трёх шагах. Человек не повернулся. Он оказался не только щуплым, но и маленького роста. Сидел он естественно, спокойно, как будто и не слышал, что сзади к нему кто-то подошёл. Ардни почесал отрастающую рыжую бороду на щеке, соображая, как же привлечь его внимание, почему-то прекрасно понимая, что человек, сидящий перед ним не только услышал, что к нему подошли, но и также наверняка знает, кто конкретно к нему подошёл. Ардни несколько мгновений соображал, как ему представиться и как себя с ним вести, в данной ситуации. Решение пришло само и сразу. Раз колдун игнорирует его появление, то и он поступит взаимно. Он не спеша перешагнул рядом с колдуном через поваленное дерево и уселся справа от него, так же безразлично и расслабленно устремляя свой взор на язычки пламени. Белый колдун никак не отреагировал на его наглость. Наступило долгое молчаливое созерцание догорающего костра. Неожиданно для себя Ардни начинал постепенно входить в состояние холодной ярости, притом это наступало не от внутреннего всплеска, как обычно, а от внешнего, исходящего от рядом сидящего колдуна. Атаман отчётливо это понял. Он почувствовал огромную мощь и силу этого щуплого создания. Эта невидимая и неслышимая сила навалилась на него, но он не успел осознать, что она хотела с ним сделать, так как собственное сознание, защищаясь, резко кристаллизовалось, мгновенно превращаясь в прозрачный лёд спокойствия и всё понимания. Становилось совсем темно, и костерок начинал угасать, прогорая. Ардни увидел у своих ног берёзовую палку, величиной с локоть и подкинул её в раскалённые угли. На что сосед с лева хмыкнул, издав тем самым первый звук. Ардни в ответ промолчал, но боковым зрением увидел, что колдун оторвался от лицезрения костра, и теперь внимательно рассматривает его лицо. Атаман сконцентрировался на пламени, почему-то понимая, что ему, во что бы то ни стало необходимо выдержать этот взгляд. Колдун заговорил первым. Тихо, медленно, высоким почти девичьим, не то голосом, не то шёпотом, с сильным придыханием, от чего его речь становилась похожа на змеиное шипение.