Кровь первая. Арии. Он. - [21]

— Нет. Лучше отсидеться здесь. Нам надо вниз по реке, — уверенно сказал атаман, точно уверенный в том, что надо делать, — а они далеко вниз не пойдут. Сегодня же затемно вернуться. Вот как раз в ночь и поплывём дальше.

— Неплохо было бы пожрать чего-нибудь.

Жрать оказалось нечего. Ловили рыбу, притом почти руками. Разорвав парус и перегородив маленькую речку, где наибольшая глубина была по пояс, согнали её в кучу, да, вычерпали на берег. Да, благо рыбы было столько, что действительно голыми руками её можно было ловить. Мачту расщепили на дрова, соорудили маленький костерок, рыбу подпалили, в общем голод больше не донимал. Остаток дня проспали, по одному карауля на высоком берегу.

Флотилия показалась только к вечеру, как Ардни и предпологал. На этот раз шли по центру реки и под парусами. Ветер был попутный, поэтому плыли довольно резво, даже вёслами не махали. По громким голосам, доносящимся с лодок, стало понятно, что охотники были пьяны. Хоть орали они громко, но разобрать о чём конкретно, было невозможно. Только отдельные ругательства, да матерные слова, хотя матерный язык в те времена был привилегией исключительно матёрых баб[44], а мужикам он был зазорен. Ардни видя всё это со своего наблюдательного пункта, отчётливо понял, что активная фаза охоты на него окончена.

Ардни ещё раз подивился хитросплетениям судьбы. В том, что он убил верховного Змея всего Речного народа, в том, что ему так легко удалось избежать за это наказание, в том, что он со всеми своими ближниками целый год скрывался в далёких землях, вблизи проклятого моря, на озере с лотосами и где родились их мечты и планы, которые они сегодня успешно воплощают в жизнь. Во всём этом он видел незримую руку судьбы. Он верил, что такого стечения событий и их последствий, просто так, быть не может. Вся его жизнь с самого рождения была кем-то прописана, и кто-то, как незримый, но очень могущественный хранитель, оберегал его. Даже если тыкал во что-то носом, то с пользой для него. И это дарованное ему «состояние бога», которое вообще выходило за рамки понимания и делало Ардни действительно кем-то сверхъестественным, появилось у него не просто так. Он свыкся с тем, что он не простой человек, он кто-то больше и вся его жизнь подтверждала его веру в это…

Сидя один на круге Ардни растянулся в улыбке. Прямо на него шёл как раз тот самый Ровный, о котором он только, что вспоминал. Вид у него был встревоженный, вместе с тем, шёл он целенаправленно. Он напоминал человека, который долго и мучительно собирался поговорить о чём-то щепетильном и наконец, решившийся сделать это раз и навсегда. Так оно и получилось. Ровный сел на своё место справа от Ардни и смотря куда-то себе под ноги в канаву, какое-то время напряжённо молчал, потом, как бы заставив себя, начал:

— Понимаешь, атаман, — заговорил он сбивчиво, явно волнуясь не на шутку, — мы же уже не пацаны ватажные, а взрослые мужчины… ну, нам надо бы начинать взрослую жизнь… сам понимаешь…

Ардни сразу догадался, о чём пойдёт речь и прервал его мямле-изречение:

— Ты девку себе присмотрел что ли?

Ровный резко выпрямился, выходя из скрюченного состояния и тихонько буркнул себе под нос:

— Женщину.

Ардни даже наклонился, стараясь заглянуть в его глаза, которые Ровный по-прежнему отводил в сторону.

— Женщину? — переспросил атаман. Его удивлению не было придела.

— Ну, да, — как-то обречённо подтвердил Ровный, но тут же спохватился, — но она молодая ещё, ребёнок у неё этого года… девочка… да, в общем не баба она ещё. Она из невест с чужого баймака. В бабняк её ещё не принимали.

Ардни слушал в пол уха, потому, что вновь полезли мысли, которые всё это время не давали покоя. Ватага переросла сама себя, и надо срочно менять правила жизни логова самому, под присмотром и продумано, иначе изменения нагрянут сами, идя в разнос и порождая хаос и вся их сплочённость и целеустремлённость рухнет.

— Атаман, я вот что хочу тебя просить.

Ровный опять сделал паузу, как бы собирая в кучу расползающиеся мысли. Ардни не перебивал его потуги в этом направлении, только какая-то нотка тревоги зародилась в нём. Ровный тяжело выдохнул и решился:

— Я хочу часть доли взять товаром, — он замялся, как-то неуклюже зашевелив руками, явно не зная куда их девать, — ну, или вообще не надо доли, разреши взять товаром.

Он сильно волновался и от этого говорил сбивчиво, как-то дёргано, запинаясь, хватая воздух, как рыба на берегу.

— Ничего не понял, да, объясни толком. Каким товаром. Чашками, мисками что ли? — подтрунил его атаман, делая вид, как будто не понимает о каком товаре идёт речь.

— Да, нет, — отмахнулся Ровный, — мы, когда возвращались, я всю дорогу смотрел на тебя и думал. В конце концов, тоже решил, — тут он опять замолчал.

— Послушал бы ты себя со стороны, — рассмеялся Ардни, — тебе с таким красноречием только гимны петь у жрецов. И с чего ты решил, что я себе девку везу? У меня с этой пигалицей просто свои давние счёты. Может я из неё, за давнюю обиду, решил суп сварить.

— Да, не смейся, ты, — смех атамана толи озлобил его, толи ещё чего, но напряжение спало, и он заговорил спокойней, но при этом густо краснея, как девка молодуха.