Кровь на нациях - [40]

Отсюда и пытка — развлечение: пятерню на спину жертвы и ножиком, под хохот братвы и крики жертвы. И тренировка, и «делу» польза.

Кстати, об этой привычке подобным образом пытать жертвы писала в 1996 г. московская молодежная газета, посвятившая статью «Кирьяну» как главарю смоленской банды, гастролировавшей в Москве, там и захваченной МУРом на месте преступления вместе с живой еще жертвой, там, в Москве и осужденной.

Чего ж ему привычки менять… Гвоздев уже установил, послав запрос в Мордовию, где «Кирьян» должен был отбывать за московские гастроли еще четыре года, что бежал «Кирьян» из лагеря, тяжело ранив постового солдатика. Значит, Анатолий Семенович уже на родной земле и представляет особую опасность.

Смущало Лукича в контексте его версии по делу об убийстве и изнасиловании г — к Багучевой и Дормидонтовой, что ни «Кирьян», ни бывший майор милиции Ерин никогда не смешивали "дело с бездельем", разбойные нападения с изнасилованием. Но проверить эту версию нужно было до конца. Все-таки 30–40 мелких, неглубоких колото-резаных ран, нанесенных веером это была примета, следок, улика…

— Остается всего — ничего: взять «Кирьяна», "Ригу" и «майора» и вежливо спросить: не вы ли, ребята, убили и изнасиловали двух дамочек в Рудном? Остальные вопросы, в том числе и о захвате в заложники и пытках с целью получения, денег цыганского «барона» будут задавать коллеги из смоленского УГРО. Ему бы про дамочек выпытать-выспросить.

Посидев в архиве УВД Смоленской области, познакомившись с наработками коллег из уголовного розыска, Лукич собрал на банду достаточно объемистое досье.

"Кирьян" бежал из лагеря 21 мая 1998 г. 27 мая — налет на квартиру смоленской предпринимательницы Угаревой Виктории Семеновны. Пытка ножом, веерные 30–40 колото-резных ран, выданные ценности. Жертва остается в живых, несмотря на то, что она видела нападавших и могла их опознать.

5 июня — нападение на квартиру владельца коммерческое палатки Юренева Виктора Алексеевича, жертва доставлена в больницу с черепно — мозговой травмой, многочисленными гематомами и 30–40 колото-резаными ранами «веером» на животе. Травма головы — во время проникновения в квартиру раны на теле не смертельны. Убивать, как бы, не намеревались.

12 мая — насильственное проникновение в квартиру певицы ресторана «Лебедь», по предположению участкового инспектора Горина В. Н, промышлявшей и как валютная проститутка. Унесено ценностей, золота, валюты на 23 тысячи долларов США /по словам самой потерпевшей/. Все то же — черепно-мозговая травма, правда, не такая серьезная, как в предыдущем случае, и 30–40 колото-резаных ран в области бедер, живота, спины, ягодиц, — «веером».

Банда никого и ничего не боится. Жертвы готовы опознать бандитов. Но бандиты их не стремятся убить. Их задача — проникнуть в квартиру, оглушить жертву и пытками вынудить выдать ценности. Несмотря на то, что певичка из ресторана «Лебедь», судя по фотографиям в деле, сам то Лукич по ресторанам не ходил, была весьма внешне привлекательна, попытки изнасилования ее бандитами предпринято не было.

Они, или не они? «Веер» — хорошая примета. Но ни одной, кроме случаев в Рудном, попытки изнасилования.

Лукич снова и снова листал свои записи, пытался проанализировать все подробности десяти разбойных нападений банды, совершенных после возвращения в нее «Кирьяна». Банда соблюдала строгую конспирацию. Имела где-то надежные «малины». Несколько раз, судя по ориентировкам, выезжала на гастроли — в Орел, Тулу, Москву. Там разбойные нападения были совершены с тем же почерком, те же «вееры» как метка банды. И нигде — ни одного изнасилования.

Впрочем, одно было. В Туле. Туда выехали по наводке: у главы ингушской диаспоры, контролировавшего среди других операций в городе всю торговлю изумрудами, значительную часть торговли золотом и некоторую часть торговли туркменской коноплей, предполагали взять хороший куш. Нападение на загородный коттедж Ратмира Баслаева было совершено 3 августа 1998 г. Два бандита, «Майор» и «Рига», оба в форме милиционеров, позвонили в калитку усадьбы Баслаева. Тот вышел на крыльцо, убедившись, что перед ним, как будто бы, офицеры милиции, решил, что товары и ценности спрятаны надежно, нужно впускать гостей в дом. Увел собак в конуру, примкнул карабины на цепь, пригласил дорогих гостей в дом, решив, возможно, что откупится…

Откупился… У него потребовали миллион рублей наличными, или 500 тысяч долларов, хотя цифры были несопоставимы, Ратмир деньги отдавать все равно не хотел. И терпел, терпел, когда его били ногами, терпел, когда «Кирьян» поигрывая финкой с длинным острым лезвием и разноцветной наборной ручкой, «веером» нанес ему 30–40 ран в живот, приложив грязную, уже окровавленную от ударов в лицо хозяина, руку к животу и со смехом протыкая кожу и плоть между своими пальцами. Терпел, когда изнасиловали мать и жену. Но когда начали в извращенной форме насиловать его 13 — летнюю дочь, выдал схрон.

Упорство хозяина стало понятно бандитам сразу. Во-первых, самим схрон им было бы не найти никогда. А во — вторых, — там оказалось американских долларов на миллион в новых купюрах, и мешок с неограненными изумрудами с Урала весом около полутора килограмм, что даже при их некомпетентности в изумрудном деле представилось им большой ценностью. Похоже, это было все, чем владел хозяин. И скорее всего, там был «общак» ингушской группировки.