Кровь изгнанника - [45]

Бершад допил вино:

– Что ж, похоже, аристократы запустили когти тебе в хребет и наконец-то превратили тебя в титулованную марионетку. А жаль.

– Дайте-ка я вам обоим кое-что объясню, – разгневанно воскликнул Гарвин. – На свете не осталось ни листирийских графов, ни листирийских баронов. И листирийского короля тоже нет. Листирией правят баларские наместники, которые выпили все соки из и без того нищей страны. А Галамар сохранил крохи независимости – и крохи наших скудных урожаев – лишь потому, что мы исполняем приказы Баларии по мере их получения. Иначе нам не выжить. А мне было приказано не впускать в страну подозрительных чужестранцев, особенно альмирцев.

Судя по всему, император Баларии опередил Эшлин. Очень некстати.

– А как же грамота на драконьерство? – спросил Йонмар, все еще не веря, что ему не удалось получить требуемое. – Отвергнуть ее – неслыханное дело.

Гарвин отодвинул грамоту на драконьерство к Бершаду, а дорожные документы Йонмара придержал.

– По законам Терры, – продолжил он ровным голосом, не сводя глаз с Бершада, – ты, Роуэн и ваш осел отправляетесь драконьерствовать в восточной провинции Корниш. Я не вправе вам это воспретить и желаю вам всяческих успехов в вашем предприятии. А тот, кто вздумает к вам присоединиться, будет арестован и казнен за незаконное вторжение на территорию Галамара. Уверяю вас, у меня соглядатаев хватает. – Он покосился на Йонмара. – Так что вот тебе мой совет, Бершад: избавься от этого придурка, еще разок попытай счастья с вдовой и отправь ее назад, в Папирию, Альмиру, или откуда там она приехала.

11 Эшлин

Альмира, Незатопимая Гавань

Сверяясь с записями в конторской книге на столе, Эшлин мысленно подсчитывала бойцов в отрядах каждого альмирского барона. Странно было сводить огромные войска к чернильным пометкам на странице, но Эшлин это успокаивало. Она почти ничего не знала о тактике ведения войны, не представляла себе, как командовать армией, но понимала числа. Числами можно было манипулировать, их можно было объяснить.

Ежедневно Эшлин отправляла голубиную почту баронам Атласского побережья, с которыми поддерживала дружеские отношения, запрашивая сведения о количестве воинов, и считала, что их сообщениям можно верить. А вот бароны Горгонской долины редко отвечали на ее запросы и предоставляли расплывчатые, ненадежные данные. Приходилось полагаться на приблизительные цифры. Против имен некоторых мелких западных баронов стояло всего десять-двенадцать отметок, но в столбце, отведенном Седару Уоллесу, – целых восемь тысяч, что не могло не тревожить: у Эшлин было десять тысяч гвардейцев, а вот об истинном размере войска Уоллеса можно было только гадать.

Коронация Эшлин должна была состояться через два месяца, чтобы все альмирские бароны успели добраться до столицы. Однако же Эшлин хотела собрать армию как можно скорее. Она известила Элдена Греалора о смерти Гертцога и потребовала, чтобы он незамедлительно вернулся в Незатопимую Гавань и привел свои отряды из Заповедного Дола – желательно тысяч десять гвардейцев. А еще она созвала верховных баронов на чрезвычайный совет.

– Королева, – сказала Хайден, входя в гардеробную, – верховные бароны ждут тебя в оранжерее.

Вот уже пять лет Эшлин занималась управлением Альмирой – издавала приказы и утверждала купчие на землю, решала имущественные споры, вводила налоги, устанавливала цены на соль и зерно, – но никогда прежде не созывала чрезвычайный совет и не отдавала приказов верховным баронам. В этом-то и заключалась разница: одно дело – изучать груду драконьих костей в безопасности обсерватории, и совсем другое – гоняться за шипогорлым верденом, который в любую минуту может тебя сожрать.

Эшлин знала, что бароны настроены против нее – им было не по нраву то, что престол заняла женщина, да еще и с примесью папирийской крови. Вообще-то, Эшлин рисковала многим, созвав баронов в Незатопимую Гавань именно сейчас, когда Глиновал был на осадном положении. Уоллес готовился поднять мятеж, и если бароны учуют в Эшлин слабину, то немедленно присоединятся к бунтовщикам. Однако же если Эшлин удастся укрепить свое положение и заверить баронов, что она намерена блюсти их интересы, то бунтовать они вряд ли станут, хотя бы какое-то время.

– Я готова.

Из башни Королевы Эшлин вышла на мост, перекинутый к верхним уровням башни Короля, на ходу взглянула на восток, где до самого горизонта простирались альмирские джунгли, и увидела, как по безоблачному синему небу летит призрачный мотылек, грациозно взмахивая крыльями. Дракон был так близко, что Эшлин хорошо рассмотрела по обе стороны его морды листовидные отростки длиной в человеческую руку, покрытые белоснежной пыльцой и похожие на усики бабочки. Эшлин полагала, что с помощью этих отростков призрачные мотыльки вынюхивают лисиц, барсуков и прочих норных зверей, но доказать эти предположения ей пока не удавалось.

Она остановилась. Будь жив ее отец, она бы попросила начать заседание совета без нее, чтобы подольше полюбоваться призрачным мотыльком. Но такой возможности сейчас не представлялось. И больше никогда не представится.