Кровь и грязь - [29]

— Моему? Да я только…

— Видишь, и ты пригодился! Не знаю, правда, стоит ли верить его откровенности. Он ведь слишком много теряет, как я понимаю, если переходит на нашу сторону, а тем более приобретая при этом всемогущего, судя по его же словам, врага в лице Скелли. — Харлин рассуждал вслух, ничуть не заботясь о том, чтобы его единственный слушатель улавливал суть. — Хотя я когда-то знавал нескольких сверов и представляю себе, что у них должно быть все просто, прямолинейно и честно. Обман они не терпят, как говорится, даже во благо. Поэтому, если тебе удалось каким-то образом открыть ему глаза, если он понял, что Скелли водит всех за нос, что ж, может быть, он действительно решил впредь идти своим путем. Но Скелли, Скелли… Неужели Ракли настолько туп и тщеславен, что допустил предательство под самым своим носом?

— Вита Харлин, вас не затруднит объяснить мне, что такого интересного прочитали по губам наших знакомых? Я пока не улавливаю, к чему вы клоните.

— В замке назревает переворот, друг мой. Только и всего. Ракли полагает, будто стоит во главе своей гвардии и вдохновляет эделей, тогда как на самом деле последние ищут благосклонности Скелли, а виггеры давно поделились на тех, кто работает за совесть и за плату. Похоже, совесть нынче не в цене. Нам во что бы то ни стало нужно добраться до моих бедных свитков, — внезапно закончил он свою тираду и вопросительно глянул на Фейли.

— Не стану спрашивать зачем, но хотел бы знать как, — не сразу ответил тот. — Пример нашего друга Тэрла не слишком меня вдохновляет. Честно говоря, я предпочитаю, чтобы сверы были на моей стороне, как сейчас. Сражаться против них я бы поостерегся до тех пор, пока это не станет совершенно необходимым.

— Если мы не спасем мои записи, история вабонов навсегда превратится в историю Скелли. — Заметив сомнение в глазах Фейли, Харлин сердито отмахнулся: — Надеюсь, ты не станешь мне хотя бы в этом возражать.

— Да я вам вообще никогда не возражаю, вита Харлин! Особенно если вы мне скажете, каким образом и кто мог бы проникнуть обратно под пепелище… то есть в подвал вашего дома. Можно, конечно, если мы выберемся из этой каши с шеважа живыми, попытаться заручиться поддержкой Трехпалого Лина, но… я уже по вашему лицу вижу, что это не лучший вариант.

— Только дурак, вроде нашего наивного друга Тэрла, поверит собачьей брехне свера. Лин состарился на этой службе. Он на коротком поводке у замка, и не имеет такого уж значения, кто именно держит этот поводок.

— А как же обман! На месте Лина я бы тоже ополчился против того, кого уличили во лжи.

— Если при помощи лжи человек приобретает власть, о лжи забывают. Поверь мне на слово.

Он замолчал. Фейли подумал, что во многом старик, разумеется, прав. Однако, если поразмыслить, решение Лина и его людей остаться защищать тун по собственному почину — поступок, свидетельствующий в их пользу как людей чести. Правда, с другой стороны, его всегда можно будет представить зовом долга перед соплеменниками, а вовсе не изменой обманщику Скелли. И в том и в другом случае сверы ничем не рисковали. Кроме, разве что, своей жизни…

— Ладно, — снова заговорил Харлин, и в голосе его зазвучали примирительные нотки. — Давай сейчас не будем искать правых и виноватых. Лучше подумаем, как добраться до моих свитков. Если понадобится, я полезу сам.

— Я не отказывался.

— Насколько я помню, в свое время мне попадались упоминания о том, что строители Меген’тора прорыли тайные подземные ходы во многих направлениях. О выходе из моего дома через колодец я знал, еще когда приступал к постройке. Но почему бы не попасть в тот же ход через другой колодец?

— По пути, если мне не изменяет память, мы проходили по крайней мере одно ответвление, — подхватил Фейли. — Быть может, вита Харлин, у вас где-нибудь случайно завалялся план этих ходов?

— Где? — Харлин похлопал себя по груди, по бокам и вызывающе посмотрел на собеседника. — Я еще не совсем выжил из ума, друг мой. Хотя близок к тому. Нет, если такой план и существует, то его надежно хранит не кто иной, как Скелли.

— Хоть вы не любите, когда я вам возражаю, однако думаю, что здесь вы заблуждаетесь: если бы план был у него, он не стал бы подсылать поджигателей, а пустил бы верных «кротов», которые обчистили бы ваше хранилище так, что вы б и не заметили. Думаю, тут мы с ним в равных условиях.

— Только это отнюдь не значит, что у нас уйма времени на поиски.

— Обещаю, мы займемся ими сразу же, как только сможем покинуть этот гостеприимный тун, оставив наших друзей в добром здравии. Сейчас это важнее всего.

Харлин не стал спорить, однако по его взгляду было очевидно, что он не до конца согласен с Фейли.

Продолжить разговор им помешали удивленные возгласы, донесшиеся от бреши в частоколе, где до сих пор толпилось большинство защитников и обитателей туна. Быстро смеркалось, но люди настойчиво вглядывались в опустошенное огнем поле и оживленно обменивались впечатлениями. Некоторые, наиболее любопытные, оседлали крыши ближайших изб и вдохновенно передавали увиденное тем, кто был лишен этой возможности. Фейли разобрал часто повторявшиеся слова «шеважа», «дикари», «смельчак» и «драка» и понял, что происходит нечто заслуживающее внимания.