Крошка фея и другие британские сказки - [25]

Но вот жена батрака умерла, а дети остались без присмотра – ведь отец их на целый день уходил в поле. Он боялся, как бы с ними не случилось чего, и в один недобрый день женился, чтобы у детей была мать.

Вторая его жена была хитрая баба – до свадьбы притворялась, что любит детей, а на самом деле ненавидела их. И так она обижала обоих ребят, такая была сварливая, что мужик, её супруг, то и дело вздыхал и горько каялся, что не остался вдовцом.

Но слезами горю не поможешь, а злую жену не выгонишь.

Так прошло несколько лет. Дети подросли, стали выбегать из дома, играть во дворе без присмотра.

Как-то раз мужик поймал зайца, принёс домой и велел жене сварить его на обед. Стряпала она хорошо, и похлёбка из зайца вышла у неё превкусная. Но мачеха была обжора, и пока похлёбка варилась, она всё пробовала и пробовала её, и до того допробовалась, что от зайца ни кусочка не осталось. Тут она всполошилась. Подумала: скоро муж с работы придёт, а ей нечем его накормить.

И как вы думаете, что сделала злая мачеха? Вышла во двор, где её маленький пасынок Кудри Кольцами играл на солнышке, и позвала его в дом: сказала, что хочет его умыть. Вот стала мачеха умывать ребёнка и вдруг как стукнет его молотком по головке. Потом сунула его в котёл.

Немного погодя мужик пришёл с работы, и мачеха подала котёл с похлёбкой. За стол сели втроём: мужик, его дочка Золотые Косички и её мачеха.

– А что ж Кудри Кольцами не идёт? – спросил старик. – Похлёбка остынет. Куда он подевался?

– А я почем знаю? – огрызнулась мачеха. – Мало у меня хлопот, что ли? Не хватает только, чтобы я за этим пострелёнком гонялась!

Мужик промолчал. Окунул ложку в похлёбку и вытащил из котла крошечную ножку.

– Да ведь это ножка нашего мальчика! – крикнул он. – Неужто его погубили?

– Что за чушь ты городишь! – возразила мачеха и расхохоталась, словно что-то смешное услышала. – Да как же могла его ножка попасть в похлёбку? Вглядись получше – это же задняя заячья лапка. Лапки-то у зайцев точь-в-точь как детские ножки.

Мужик опять промолчал. Но тут же выловил ложкой ручонку.

– Смотри – это ручка нашего мальчика! – закричал он. – Неужто не видишь? Я её по мизинчику узнал.

– Да он с ума спятил! – воскликнула мачеха. – Не видит, что это передняя заячья лапка!

Бедный мужик не проронил больше ни слова, но похлёбку есть не стал и ушёл на работу очень неспокойный – всё его какое-то сомнение брало.

А дочка его, Золотые Косички, обо всём догадалась. Собрала косточки в передник и зарыла под плоским камнем близ куста белых роз за порогом домика. И стали они белым голубем. Голубок этот полетал-полетал, потом сел в траву у ручья. Тут две женщины полоскали одежду.

Посидел-посидел голубок, поворковал, потом тихонько запел:

– Меня мачеха со свету сжила, а сестрица косточки сохранила, и стал я голубем белым.

Женщины перестали полоскать одежду и удивленно переглянулись. Ведь не каждый день услышишь, как птица поёт человеческим голосом. И они догадались, что это не простая птица.

– Спой нам ещё раз эту песенку, голубок, – сказала одна из них. – Споёшь – мы тебе отдадим всю эту одежду.

Голубок опять спел песню. Прачки отдали ему всю одежду, какую выполоскали, а голубок сунул её под правое крыло и улетел.

Вскоре он подлетел к одному дому, в котором все окна были открыты. Голубок сел на подоконник и заглянул в комнату. Там за столом сидел человек, а на столе перед ним лежала груда серебряных монет. Человек пересчитывал деньги.

Тут голубок, сидя на подоконнике, запел:

– Меня мачеха со свету сжила, а сестрица косточки сохранила, и стал я голубем белым.

Человек перестал считать серебряные монеты и прислушался. Как и прачки, он догадался, что голубок этот – не простая птица. И вот он сказал:

– Спой мне ещё раз эту песню, голубок, и я высыплю всё своё серебро в сумку и отдам тебе.

Голубок ещё раз спел песню и получил полную сумку серебра. Он сунул её себе под левое крыло и улетел.

Недалеко он отлетел, как вдруг увидел мельницу. В ней двое мельников мололи зерно. Голубок сел на мешок с мукой и опять запел свою песню:

– Меня мачеха со свету сжила, а сестрица косточки сохранила, и стал я голубем белым.

Мельники бросили работу, удивились, переглянулись и почесали в затылке.

– Спой нам ещё раз эту песню, голубок! – вскричали они оба. – Споёшь – мы тебе отдадим вот этот жёрнов.

И голубок ещё раз спел свою песню. Потом попросил мельников положить ему жёрнов на спину и улетел прочь. А мельники глядели ему вслед и дивились.

И вот белый голубок, хоть и тяжеленько ему было, долетел наконец до отчего дома и сел на соломенную кровлю.

Тут он свалил и жёрнов, и серебро, и узел с одеждой на солому, а сам полетел во двор и набрал в клюв камешков. Потом сел на дымовую трубу и принялся бросать в неё камешки.

Дело было под вечер. Отец, его дочка Золотые Косички и злая мачеха сидели за ужином. И они прямо обомлели, когда из дымохода в камин вдруг посыпались камешки и подняли такую тучу сажи, что впору задохнуться. Все трое выскочили из-за стола и выбежали из дому, узнать, что случилось.

Самая маленькая из них троих, девочка Золотые Косички, была и самая проворная. Она первой выбежала за дверь, и белый голубок бросил к её ногам узел с одеждой.