Кролик сказал, что я больше ничего не должен - [2]

РАЗГРОМ

Как добрался с юго-западной границы после разгрома армии фон Лакшица и позорной эвакуации во все стороны?

То так, то сяк, то наперекосяк. Сначала прибился к военному обозу. Сказал, эвакуируюсь, а документы потерял. В Рекосполе, где железнодорожная развязка, сел в паровой дощатый телятник вместе с обозниками. Ехали, как скот, и даже вместе с настоящим скотом — с быками, коровами. Пахло изумительно.

Какой-то парень продал мне проездные документы беженца в обмен на портрет. Денег-то у меня не было. Я неплохо умею рисовать. Всегда зарисовывал все подряд, носил с собой кучу блокнотов. Нарисовал ему углем на куске холста портрет его женщины, с которой он в разводе, но хочет помириться, а он мне отдал документы. Надеюсь, они помирились. Или нет, плевать на самом деле. Женщина у него довольно страшная, судя по фотокарточке. Он и сам не красавец. Счастья им и любви.

С проездными документами этого неудачника пересел на северный экспресс и через три дня уже был в столице Государства. Повезло с экспрессом, хоть и место оказалось паршивое — в самой корме паровоза, в стоячем вагоне, среди всякого неприятного быдла. Хотя среди неприятного быдла я, в общем, чувствую себя как рыба в воде. Так что не жаловался.

Я мог бы выбить себе собственные проездные документы в любом местном штабе. Но я не помнил, как меня зовут. Кем и в каком подразделении я служил. Орал, срывался на истерики, грозился угрозами, обещал кары. Одного пожилого военного бюрократа даже пообещал сдать в богадельню, потому что псих он, а не я, и вообще он диверсант, потому что из него сыпется песок, а силы противника из этого песка сооружают защитные барханы, в связи с чем весь юго-восточный фронт увяз в бессмысленных позиционных боях. Потом было очень стыдно.

Иные чиновники считали, что я хитрый беженец из фронтовой зоны. Аферист, который нашел где-то драную пустынную форму и теперь пытается получить себе привилегии бойца-фронтовика, чтобы бесплатно доехать до столицы Государства. Я пытался объяснять, но меня не очень слушали. Да и что они могут в провинциальных штабах? Вот в столице мне помогут вспомнить, кто я такой. Непременно. Ага.

Никогда я не вспомню, кто я такой, где живу, есть ли у меня отец и мать, братья и сестры. Есть ли у меня любимая или жена. Может, у меня есть дети, и они уже получили ромбовидное извещение с траурной лентой.

Но зато я отлично помню другое.

Как очнулся после чудовищного по масштабам артиллерийского удара по расположению второй армии у Хайруталанских гор. Кажется, после обстрела прошло несколько часов, но в воздухе все еще стояла мелкая песчаная пыль. Я кашлял так долго, что едва не выкашлял легкие.

Невероятная меткость песчаных артиллеристов. Предполагалось, что они вообще не должны были знать, что армия Лакшица встала у Хайруталана. Это был маневр под прикрытием огромной горной гряды. Объективных средств контроля у противника в этой зоне не было. Противник должен был обнаружить передислокацию не ранее, чем на следующий день, когда Лакшиц уже ушел бы на Раядское шоссе и перерезал линию снабжения для корпуса Мегара-паши. Но случилось, как случилось. Мегар-паша оказался умнее генерала фон Лакшица.

Так или иначе, я прибыл в столицу Государства. И, конечно, мне никто не смог помочь и здесь.

* * *

ДНЕВНИКОВАЯ ЗАПИСЬ СЕРЖАНТА <имя, принадлежность к юниту и род войск вымараны> ВТОРОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛА ФОН ЛАКШИЦА, НОМЕР ДВА

«Нарисовал пустынного жука. Очень красивый. Жалко, у нас такие не водятся. Я бы сажал их клен во дворе дома и рисовал с натуры. Фиолетовая черепица дает колористический контраст, колодец придает композиции вертикаль, темные облака вдали, темный снег, клен и янтарные жуки, и закат пробивается сквозь темные облака, и бликует на пустынных жуках.

Местные рассказывают байки про дико удачливого полковника артиллерии Мавлюта. Говорят, он раньше был пустынным смерчем, но теперь обратился в человека, чтобы помочь пустынникам выиграть войну против машеруви — это они нас так называют, солдат Государства. И его батальоны всегда стреляют без промаха, а потом Мавлют насылает песчаных демонов, и те наносят барханы на тела, чтобы их никто не смог найти. Низвергает в ад таким образом. Между тем, Мавлют реальный человек, полковник в корпусе Мегара-паши. Надо бы найти какого-нибудь старика, чтобы рассказал мне про Мавлюта. Люблю вот этот вот фольклор.»

ДОМ

Ни к какому военному психиатру, я, конечно, не пошел. Я же не псих. Я просто память потерял.

Я пошел искать свой дом.

В столице Государства была ранняя весна. Снега еще полно. В какие-то моменты, идя по очередному бульвару мимо пневматических лифтов и чахлых деревьев, даже забывал, что я никто и у меня нет дома. Просто гулял по родному городу, радовался снегу. Так ненавижу песок, вы бы знали.

Это мой родной город. Я же родился здесь. Неужели не вспомню, где мой дом? Да, столица Государства огромна, но конечна же? Я выпросил в районном комиссариате какой-то списанный бушлат и теперь мог гулять в легкой пустынной форме без боязни простудиться. Где я буду ночевать и что буду есть, если не найду дом, я даже не думал. Обязательно же найду.