Кривой домишко - [49]

— Для него это было тяжелым ударом, — сказал Тавенер. — Такая респектабельная фирма «Гейтскил, Коллем и Гейтскил»! Никогда не брались ни за какие темные делишки. Когда старому Леонидису требовалось провести какую-нибудь сомнительную операцию, он никогда не прибегал к их услугам. У него в запасе было с полдюжины разных юридических контор, которые вели его дела. Что и говорить, он был действительно трюкачом.

— Эта история с завещанием — самый яркий тому пример, — сказал отец.

— Мы дали маху, — признался Тавенер. — Как же мы сразу не догадались, что единственным человеком, который был способен устроить фокус с тем завещанием, был не кто иной, как сам старикан. Просто нам не приходило в голову, что это могло потребоваться зачем-то ему самому!

Мне вспомнилось, как Джозефина с улыбкой превосходства сказала о полицейских: «Они глупые».

Но ведь Джозефина не присутствовала при подписании завещания. И даже если подслушивала в это время под дверью (это меня ничуть не удивило бы!), она едва ли смогла бы догадаться о том, что делает ее дедушка. Откуда же у нее это чувство собственного превосходства? Что такое могла она знать, что позволило ей заявить, что «полицейские глупые»? Или же опять просто выхвалялась?

Осознав наступившую в кабинете тишину, я резко вскинул глаза: оба они — и отец, и Тавенер — внимательно смотрели на меня. Не могу сказать, что именно в их поведении заставило меня с вызовом заявить:

— София ничего не знала об этом! Совершенно ничего не знала!

— Ах, не знала? — сказал отец.

Я не вполне понял, соглашался ли он со мной или спрашивал.

— Она будет просто поражена!

— Ты так думаешь?

— Да, поражена!

Наступило молчание. И вдруг неожиданно резко зазвонил телефон на отцовском столе.

Он поднял трубку, выслушал что-то, а затем сказал:

— Соедините! — Он взглянул на меня. — Это твоя девушка. Она хочет поговорить с нами. Что-то срочное.

Я взял трубку.

— София?

— Это ты, Чарльз? Я… о Джозефине! — Голос у нее немного сорвался.

— Что с Джозефиной?

— Удар по голове. Сотрясение. Ей… очень плохо. Говорят, что может не выжить…

Я повернулся к мужчинам.

— Джозефину ударили по голове.

Отец взял у меня трубку и резко сказал, обращаясь ко мне:

— Не говорил ли я тебе, чтобы ты присматривал за этим ребенком?

Глава XVIII

Мы с Тавенером собрались мгновенно и, не теряя ни минуты, понеслись в полицейской машине в направлении Суинли-Дина.

Мне вспомнилось, как Джозефина появилась из кубовой и легкомысленно заявила, что «пришло время для следующего убийства». Бедняжка и не подозревала о том, что сама будет жертвой этого «следующего убийства»!

Я полностью признавал себя виновным в том, что не прислушался к предостережению отца. Конечно же, мне следовало бы присмотреть за Джозефиной. Ведь если ни у меня, ни у Тавенера не было никакого ключа к разгадке личности убийцы старого Леонидиса, то у Джозефины он, вполне вероятно, был. То, что я принимал за детскую забаву и «похвальбу», вполне возможно, следовало понимать совсем по-другому. Джозефина, занимаясь своим излюбленным подслушиванием и подглядыванием, могла стать обладательницей такой информации, которую сама была даже неспособна оценить по достоинству.

И вновь я вспомнил, как в саду хрустнула ветка.

Ведь я почувствовал в тот момент опасность! И действовал соответствующим образом, но потом мои подозрения стали казаться мелодраматичными и необоснованными. Мне не следовало бы забывать, что произошло убийство, что убийца, кем бы он ни был, рисковал теперь своей головой и не остановился бы перед следующим убийством, чтобы спасти свою голову.

Возможно, Магда, руководствуясь каким-то неясным материнским инстинктом, почувствовала, что жизнь Джозефины в опасности, и, может быть, именно этим объясняется внезапная лихорадочная поспешность ее решения отослать ребенка в Швейцарию.

София встретила нас у входа в дом. Она сказала, что Джозефину увезли в санитарной машине в Центральную больницу в Маркит-Бейсинге. Как только будут получены результаты рентгеновского исследования, доктор Грей позвонит им.

— Как это произошло? — спросил Тавенер.

София провела нас за дом, где находился небольшой заброшенный сарай. Дверь его была раскрыта настежь.

— Здесь находится нечто вроде склада, — объяснила София. — В нижней части двери вырезан кошачий лаз, и Джозефина любила, поставив туда ногу, кататься туда-сюда на двери.

Мне вспомнилось, как я сам катался на дверях в детстве.

Сарайчик был невелик, и внутри было довольно темно. Там стояли деревянные ящики, лежали старые шланги, валялись какой — то вышедший из употребления садовый инвентарь и поломанная мебель. Внутри сарайчика рядом с дверью лежал мраморный упор для двери в виде фигурки льва.

— Это дверной упор от парадной двери, — объяснила София. — Должно быть, он был положен на верхнюю планку двери.

Тавенер потрогал верхнюю планку двери. Дверь была невысокая, примерно на фут выше его роста.

— Хитрая ловушка, — сказал он и попробовал покачать туда-сюда дверь. Потом наклонился над куском мрамора и осмотрел, не прикасаясь к нему.

— Кто-нибудь это трогал?

— Нет, — ответила София. — Я никому не позволила к нему прикасаться.