Кривой домишко - [47]

— Позволь мне кратко изложить происшедшее, — сказал отец. — Мистер Гейтскил сегодня утром получил несколько необычное послание. Направил его некий мистер Агродополус, владелец ресторана «Дельфос». Он уже старик, выходец из Греции, и, когда он был еще молодым человеком, Аристид Леонидис проявил к нему дружеское участие и очень помог ему. Он навсегда сохранил чувство глубокой благодарности к своему другу и благодетелю, и, судя по всему, Аристид Леонидис во многом полагался на него и доверял ему.

— Никогда не подумал бы, что Леонидис такой подозрительный и скрытный человек, — сказал мистер Гейтскил. — Конечно, не следует забывать о его преклонном возрасте… возможно, это было проявлением старческого слабоумия.

— Нет, в этом сказалась его национальность, — мягко заметил отец.

— Видите ли, Гейтскил, когда приходит старость, человек часто вспоминает о своей юности и друзьях тех лет.

— Но я вел дела Леонидиса более сорока лет, — сказал мистер Гейтскил. Если говорить точнее, сорок три года и шесть месяцев.

Тавенер снова ухмыльнулся.

— Что же случилось? — спросил я.

Мистер Гейтскил открыл было рот, но отец опередил его.

— Мистер Агродополус указал в своем письме, что действует во исполнение инструкций своего друга, мистера Леонидиса. Вкратце дело сводится к следующему: примерно год назад мистер Леонидис вручил ему запечатанный конверт, который мистер Агродополус должен был передать мистеру Гейтскилу сразу же после смерти мистера Леонидиса. В том случае, если первым умер бы мистер Агродополус, его сын, который является крестником мистера Леонидиса, должен был бы выполнить те же самые инструкции. Мистер Агродополус принес свои извинения за задержку, объяснив, что у него было воспаление легких и он узнал о смерти своего старого друга только вчера вечером.

— Все это дело организовано в высшей степени непрофессионально, — заметил мистер Гейтскил.

— Как только мистер Гейтскил вскрыл конверт и ознакомился с его содержимым, он решил, что долг обязывает его…

— …учитывая обстоятельства, — вставил мистер Гейтскил.

— …сообщить нам о том, что в нем содержалось. Там находились завещание, должным образом подписанное и освидетельствованное, а также сопроводительное письмо.

— Так завещание все-таки наконец нашлось?! — воскликнул я.

Мистер Гейтскил залился яркой краской.

— Это не завещание! — рявкнул он. — Это не тот документ, который я составил по просьбе мистера Леонидиса. Этот документ написан им самим от руки, что весьма опасно делать любому непрофессионалу. Вся эта история выглядит так, как будто Леонидис задался целью выставить меня на посмешище.

Старший инспектор Тавенер сделал попытку подсластить горькую пилюлю.

— Не забывайте, мистер Гейтскил, ведь он был очень стар. А у стариков, знаете ли, свои причуды… я не хочу сказать, что они выживают из ума, но становятся несколько эксцентричными.

Мистер Гейтскил только фыркнул в ответ.

— Мистер Гейтскил позвонил нам, — продолжал отец, — и изложил в общих чертах содержание этого завещания, а я попросил его приехать к нам и захватить с собой оба документа. Потом позвонил также тебе, Чарльз.

Я не вполне понял, зачем было нужно звонить мне. Мне показалось, что этот поступок отца и Тавенера явно отклонялся от нормы. Я мог бы узнать о содержании завещания в свое время, и, по правде говоря, меня не очень интересовало, каким образом старый Леонидис распорядился своими деньгами.

— Это совсем другое завещание? — спросил я. — Я имею в виду, в нем он по-другому распределяет свою собственность?

— Совсем по-другому, — ответил мистер Гейтскил.

Отец смотрел на меня. А инспектор Тавенер изо всех сил старался не смотреть на меня. Почему-то я почувствовал себя несколько неловко…

Было у них на уме что-то такое, о чем я не имел ни малейшего представления.

Я бросил вопросительный взгляд на Гейтскила.

— Понимаю, что это не мое дело, но… — начал я.

Он немедленно отреагировал.

— Условия завещания мистера Леонидиса, конечно, не являются тайной, — сказал он. — Я счел своим долгом сначала ознакомить с этим документом полицейские власти, с тем чтобы они рекомендовали мне дальнейший образ действий. Насколько я понимаю… — он помолчал, — между вами и мисс Софией Леонидис достигнута, так сказать, договоренность?

— Надеюсь жениться на ней, — ответил я. — Однако при данных обстоятельствах она не соглашается на помолвку.

— Весьма разумное решение, — одобрил мистер Гейтскил.

Я был с ним несогласен. Но для возражений момент был неподходящим.

— Согласно данному завещанию, датированному 29 ноября прошлого года, мистер Леонидис оставляет сто тысяч фунтов своей супруге и завещает все свое имущество, движимое и недвижимое, своей внучке Софии Катерине Леонидис в полную собственность.

Я судорожно глотнул воздух. Я ожидал чего угодно, только не этого.

— Так он оставил все состояние Софии? — произнес я. — Какой странный поступок! Чем это можно объяснить?

— Он четко изложил свои доводы в пользу этого решения в сопроводительном письме, — сказал отец. Он взял со стола листок бумаги. — Надеюсь, Вы не будете возражать, если Чарльз это письмо прочитает, мистер Гейтскил?

— Поступайте как считаете нужным, — ответил мистер Гейтскил. — Письмо по крайней мере… в какой-то степени извиняет (хотя я лично в этом сомневаюсь) странный поступок мистера Леонидиса.