Кривой домишко - [46]

— Где это ты была, Джозефина?

Я заглянул в приоткрытую дверь. Несколько ступенек вели в четырехугольное помещение типа антресоли, в сумраке которого можно было разглядеть несколько больших цистерн.

— В кубовой, — ответила она.

— Зачем тебе понадобилось залезать в кубовую?

— Я искала вещественные доказательства, — кратко ответила Джозефина деловым тоном.

— Что можно разыскивать среди цистерн?

Джозефина не удостоила меня ответом.

— Мне нужно помыться, — заявила она.

— Вот в этом ты права, тебе, несомненно, нужно помыться.

Она направилась в ближайшую ванную комнату, но на пороге обернулась через плечо и сказала:

— Мне кажется, пришло время для следующего убийства, а тебе?

— Что ты имеешь в виду? Почему вдруг «следующее убийство»?

— Видишь ли, в книгах всегда примерно в это время происходит второе убийство. Убивают кого-нибудь, кто знает что-то, прежде чем он сможет рассказать то, что знает.

— Ты читаешь слишком много детективных романов, Джозефина. В жизни так не бывает. К тому же, если кто-нибудь в этом доме что-нибудь знает, по-видимому, меньше всего можно ожидать, что он об этом расскажет.

Ответ Джозефины прозвучал довольно невнятно из-за шума воды из открытого крана.

— Иногда человек знает что-то, но не знает, что он это знает.

Я заморгал, пытаясь разобраться в сказанном. Потом, предоставив Джозефине возможность спокойно совершить процедуру омовения, я спустился на второй этаж.

Когда я выходил на лестничную площадку, навстречу мне попалась Бренда, появившаяся из дверей гостиной.

Она подошла ко мне вплотную, взяла меня за локоть и, заглядывая в лицо, спросила:

— Ну?

В ее вопросе звучало то же желание получить информацию, что и у Лоренса, только звучало оно по-иному. Должен признаться, что единственное слово, которое произнесла она, произвело гораздо больший эффект.

Я покачал головой.

— Ничего нового.

Она глубоко вздохнула.

— Я так боюсь, так боюсь, Чарльз…

Страх ее был неподдельным. На таком близком расстоянии он передался даже мне. Мне захотелось ободрить ее, помочь ей. Я вновь почувствовал всю горечь положения этой ужасно одинокой женщины, оказавшейся во враждебном окружении.

Казалось, она взывала: «Кто на моей стороне? На помощь!»

А кто мог бы откликнуться на этот призыв? Лоренс Браун? Но что такое был, в конце концов, этот Лоренс Браун? Отнюдь не защитник, на которого можно опереться в беде. Всего лишь слабое, беспомощное существо. Мне вспомнилось почему-то, как вчера вечером они вдвоем пробирались в сумерках из сада.

Мне хотелось помочь ей. Мне очень хотелось помочь ей. Но что я мог сказать или предпринять? К тому же где-то в глубине души шевелилось чувство неловкости, как будто я в чем-то провинился и будто глаза Софии с презрением наблюдали за мной. На память мне пришли ее слова: «Она все-таки тебя достала».

Но София не видела и не желала видеть ситуацию с позиции Бренды, такой одинокой, подозреваемой в убийстве, которой не на кого было опереться.

— На завтра назначен допрос, — сказала Бренда. — Что… что меня ожидает?

Тут я получил возможность подбодрить ее.

— Ничего особенного, — сказал я. — Вам нечего беспокоиться. Расследование будет отложено, для того чтобы дать возможность полиции собрать дополнительную информацию. Правда, всего можно ожидать от газетчиков. Пока что в газетах и намека не проскользнуло на то, что смерть была насильственной. Семейство Леонидисов пользуется большим влиянием. Но как только официальный допрос будет отложен… вот тут-то и начнется веселье!

(Надо же было такое сказать! Веселье! Почему мне пришло в голову именно это слово?)

— А это… это очень страшно?

— На вашем месте я отказался бы давать какие бы то ни было интервью. Знаете ли, Бренда, вам необходимо нанять адвоката…

Она в ужасе отшатнулась от меня.

— Нет, нет… вы не так меня поняли. Вам просто нужно иметь человека, который защищал бы ваши интересы, советовал бы вам, как поступить и что сказать или сделать, а чего не говорить и не делать. Видите ли, — добавил я, — вы слишком неопытны и одиноки.

Ее рука сжала мой локоть.

— Да, — сказала она, — вот вы это поняли. Вы очень, очень помогли мне, Чарльз…

Я спустился по лестнице с теплым чувством удовлетворения. И сразу же увидел Софию, которая стояла у парадной двери. Холодно взглянув на меня, она сухо произнесла:

— Долго же тебя не было. Тебе звонили из Лондона. Твой отец просил, чтобы ты приехал.

— В Скотланд-Ярд?

— Да.

— Зачем это я мог им понадобиться? Он ничего не сказал?

София отрицательно покачала головой. В глазах ее была тревога. Я привлек ее к себе.

— Не волнуйся, дорогая, — сказал я. — Я скоро вернусь.

Глава XVII

Когда я вошел в кабинет отца, в воздухе чувствовалась некоторая напряженность. Мой старик сидел за столом, инспектор Тавенер стоял, опершись на подоконник. В кресле для посетителей сидел мистер Гейтскил, и вид у него был слегка взъерошенный.

— …Неслыханное проявление недоверия, — говорил он обиженно.

— Понимаю, понимаю, — пытался успокоить его отец.

— А вот и ты, Чарльз. Как быстро ты добрался! Произошло нечто удивительное.

— Беспрецедентное… — вставил мистер Гейтскил.

Маленького сухонького поверенного что-то явно здорово вывело из состояния душевного равновесия. Тавенер, стоявший за его спиной, широко улыбнулся мне.