Кривое зеркало реальности. Сборник рассказов - [66]

— А насколько он токсичен? Ведь есть предел сопротивления лимфоидных барьеров и иммунокатина…

— Десяти миллиграммов алкагеста будет достаточно, чтобы моментально убить несколько тысяч человек, которые не воспользуются соответствующими добавками токсической блокады.

— Амальгест тоже был смертелен? — полюбопытствовал Марио, неотрывно глядя на ужасающего вида ящичек.

— Всего один раз, — ответил доктор. — В легенде сказано, что испивший его умирал в страшных мучениях, а потом оживал и тогда перед ним вставали на колени и время, и судьба, и воля богов. Это откровенное иносказание. Объяснялось всё просто: вирусы алкагеста делали человека мёртвым, за это время менялся на амальгаму состав крови, и покойника оживляли возбуждаемые высшие нервные центры. И после того его ждало бессмертие. Наверное, даже заслуженное.

— Понятно, — вздохнул Марио и, оторвавшись наконец, от ящика, взглянул на доктора, его глаза странно заблестели. — Спасибо вам, мистер Эшвуд.

— Ну что ты, Марио, — улыбнулся доктор, подошёл к витрине и увидел стоящий в ней страшноватого вида ящик, что так заинтересовал его молодого собеседника. — Мне было очень приятно, что ты интересуешься всем этим, потому что… А это здесь откуда?..

Доктор не договорил — что-то со страшной силой сдавило его горло, едва не выдавливая связки через рот, он засипел, пытаясь вдохнуть, и в этот миг его резко развернуло, и он уставился в горящие красным фанатичным огнём глаза своего гостя. Вот только… это были вовсе не глаза. Марио откинул капюшон, и теперь доктора разглядывали два электронных протеза с то увеличивающимися, то уменьшающимися зрачками-огоньками.

— Ты… — задохнулся доктор, от ужаса и страшной хватки едва дышащий и невероятным усилием воли остающийся в сознании. — Ты… киберпанк!

— О да, дорогой Эшвуд, — выплюнула в лицо доктору механическая гортань. — Я киберпанк! И этим горжусь! А ещё я горжусь тем, что оказался в состоянии провести одного учёного дурака, возомнившего о себе невесть что!

— Но как… — прошептал, слабея, доктор, однако киберпанк и слушать не пожелал.

Подняв тело доктора механическими руками над головой, он легко, как котёнка швырнул его на витрину. Жалобно зазвенело разбиваемое стекло, доктор упал в центр витрины на кучу осколков, перевернул аппарат и раздавил колбочки. Нагнувшись, киберпанк разворошил ворох битого стекла и достал страшновато выглядящий ящик.

— Всё в одном месте, — пробормотал он довольно, поглаживая ящик и слушая, как в нём булькает жидкая смерть, — всегда бы так. До свидания, доктор! Не прощаемся. Потому что вы ещё услышите обо мне сегодня вечером и о том, что наступил конец света. Готовьтесь к нему, ибо придёт пора Повелителя, который раздавит всех вас, закуёт в цепи и будет править миром рабов! Adios… amigo! Ха-ха-ха…

С этими словами киберпанк, швырнув на пол лаборатории халат и плащ, быстрыми шагами на механических ногах вышел из лаборатории.

— Господи, — пробормотал доктор, когда он ушёл, отдышавшись и чуть придя в себя, постарался подняться, но скривился от страшной боли в изрезанном осколками стекла теле.

— Нужно… — бормотал он как заклинание, пытаясь встать и едва не падая в обморок от ужаса и боли, криков тела, умолявшего дать ему отдых. — Мне нужно… Мне нужно его остановить… И вернуть… Вернуть на место! Нужно… Мне нужно сделать это…

Самовнушение срабатывало — тело неохотно подчинялось, стараясь не обращать внимание на боль, доктор кое-как выполз из разбитой витрины, подполз к другой, оставляя на полу кровавые след, протянул руку и дотянулся до одной из реторт, наполненной какой-то белёсой густой похожей на кефир или ряженку жидкость. Осушив реторту до дна, доктор без сил повалился на пол, его душил и терзал кашель, который разгорался всё сильнее и сильнее.

— Сейчас, — бормотал доктор, задыхаясь, — сейчас… Сейчас всё будет хорошо… Всё… будет…

Так прошло несколько минут. Несколько минут полной неподвижности и хриплого затруднённого дыхания, с сипением наполнявшего и осушавшего лёгкие. Несколько минут забвения и холода, несколько минут покоя, пока вместе с кровью по организму разносились молекулы белёсого цвета жидкости. А потом наступила эйфория. Резко возросло кровяное давление, сердце взыграло с новой силой, селезёнка, вздохнув, выпустила свежую порцию эритроцитов, порезы и раны закрылись на глазах, по мышцам проскочила лёгкая судорога, тело доктора вздрогнуло, и он открыл глаза.

— Беладонна, аконит, волчий лист, цитакрол, семилистник, чабрец пурпурный, сильциум и споры винкретитового дерева, — машинально пробормотал доктор себе под нос состав зелья и, ещё раз вздрогнув, очнулся и полностью пришёл в себя.

— У меня тридцать минут, — сообщил он в пустоту и легко вскочил на ноги, — после этого сильциум истощит свою силу, и яд примется за работу. Мне нужно вернуть этот ящик! И как можно скорее!

Покрутившись на месте, отыскивая одному ему известную вещицу, доктор, не найдя её, махнул рукой и выбежал из лаборатории.

* * *

"День, о котором мне столько раз говорил Повелитель, — думал киберпанк, выскакивая на улицу из дома доктора Эшвуда, — этот день уже наступил. И начало его будет положено сегодня! Закончится эпоха свободы людей! Наступит вечное царство Повелителя и его Приближённых над рабами, коими станут все удостоившиеся жизни! Остальные умрут в страшных мучениях! Сегодня я положу начало этому пиру смерти! Сегодня…".