Кривое зеркало реальности. Сборник рассказов - [65]

— Да, — парень улыбнулся. — Именно он был моим учителем по естественным наукам. Гонял по каждому предмету так, что я его и после выпуска частенько вспоминал. Но мне грех жаловаться — профессор Бальзамо привил мне ту любовь к науке, которая сейчас неустанно ведёт меня по пути познания.

— Любовь к науке, — улыбнулся доктор своим воспоминаниям. — Когда я его только повстречал, Джузеппе имел любовь совсем другого толка, расточал богом подаренные силы и жажду ко всему на вино, женщин и мужчин. Больших трудов мне стоило убедить его заняться наукой, в которой он потом после меня не знал себе равных. Он был величайшим алхимиком своего времени!

— Простите, — Марио снова зашатался от удивления, — неужели профессор Бальзамо одного возраста с вами?!

— Ни в коем случае! Младше лет на триста. Марио… Марио, держите себя в руках! Ваше неверие вполне понятно, но, честное слово, юноша, вам следует быть покрепче!

— Я… Просто тяжело это принять, мистер Эшвуд. Вы говорите о вещах, которые противоречат всему, что я учил и наблюдал за прожитую жизнь. Мне очень трудно поверить в это, потому что… если вы правы… то ничего не стоят все существующие ныне законы физики и природы! Вы идёте им наперекор, заявляя о своём бессмертии!

— Я ошибся, сказав о бессмертии, Марио, — доктор шутливо погрозил ему пальцем. — Здесь правильнее было бы употребить термин "долголетие", сказать о возможности остановить процессы старения в организме.

Подойдя к шторе, доктор взялся за кисть свисающего с карниза шнура.

— Как ты думаешь, что нужно для этого? — спросил он хитро.

— Хм… — Марио задумался. — За скорость протекания процессов старения отвечают гены и гипоталамус. Если отключить…

— Если отключить хоть одну из функций гипоталамуса, ты станешь бесформенным куском мяса, — оборвал его доктор.

— Тогда кровь, — прищёлкнул Марио пальцами. — Если обновить состав крови?

— Тогда придётся обновлять его постоянно со всё уменьшающейся продолжительностью интервалов, — парировал доктор. — Потом это вообще станет невозможным. Вдобавок, возможен отказ функций различных органов…

— Хм… — помялся Марио. — Тогда я даже не знаю, где здесь сокрыт ответ.

— Узнаю старика Джузеппе, — покачал головой доктор. — Старомоден и всё так же считает, что знания — сокровенные знания — следует беречь от толпы, которая в большинстве своё невежественна и глупа.

— А разве это не так? — удивился Марио. — В руках дурака опасная тайна — это бомба для людей.

— Дурак просто не заметит этой тайны, не поймёт её, не узнает. Сокровенные знания сами себя и защищают, и охраняют от невежественного человека.

Доктор откашлялся и медленно потянул шнур на себя, штора поползла в сторону, открывая витрину, в глубине которой стаял неизвестного типа и конструкции аппарат, в нём несколько прозрачных пустых колбочек, а рядом с ним — некрупный чёрный ящик зловещего вида с рукоятью для переноски и транспортировки.

— Тысячи лет назад, — начал доктор, не глядя на витрину, — один древний алхимик, имя которого исчезло в песках времени, каким-то образом заслужил внимание мистических сил и по договорённости с ними создал чистый "эликсир Вечности", назвав его "Амальгест". Ему единственному удалось невозможное — соединить две абсолютно разные сущности, анополярные, контрдиффузионные, релактантные: алкагест и амальгаму. Зелье, которое у него получилось, было сильнейшим не только в этом мире, но и за его пределами, ибо могло влиять и на те силы, с чьей договорённостью и помощью работал тот алхимик. Амальгест… — доктор интонацией будто приласкал это слово, — воистину волшебный эликсир, который давал возможность принявшему его не только обрести бессмертие, но и начать писать с чистого листа свою судьбу.

— Это?.. — задыхаясь, пролепетал Марио, указывая на аппарат и колбочки.

— Нет, — покачал головой доктор. — Более двухсот лет я пытаюсь разгадать тайну того древнего алхимика, но пока, увы, никак. Единственное, чего я смог добиться, это устойчивого состояния алкагеста, при котором его молекулы стабильны и не расщепляются при контакте с окружающей средой. Алкагест дарует моему организму жизнь и силы, необходимые для дальнейших исследований, но — ты был прав, Марио, — его уровень в организме проходится постоянно поддерживать.

— Но как он действует?!

— Алкагест воздействует на глиальные ткани, также он возбуждает высшие нервные центры, заставляя клетки тела выделять соответствующие ферменты, он раскрывает резервы гипофиза и заставляет его работать с ними. Но… в отличие от амальгеста, который полностью заменял кровь амальгамой, алкагест постепенно усваивается организмом, поэтому приходится не забывать о необходимости своевременного его обновления.

— Но ведь любой препарат, воздействующий на глиальные ткани, обязан быть высокотоксичным, чтобы преодолеть лимфоидные барьеры и иммунные системы! — воскликнул Марио.

— Алкагест в высшей степени токсичен и ядовит, — подтвердил доктор, — поэтому приходится блокировать его нейротропином, а также сдерживающими вирусную активность добавками. Алкагест — это по сути своей один живой вирус. Это смерть в чистом виде. Смерть, которая приносит долголетие.