Кривое зеркало реальности. Сборник рассказов - [41]

— Всё это твоих рук дело? — спрашиваю я понимающе.

— Я всё никак не мог понять, откуда в тебе эта непреодолимая жажда боя, драки, поединков, которая сводила тебя с ума и заставляла впадать в бешенство. А потом взглянул на старые рукописи времён Разделения Высших и понял: вы, серафимы, после Разделения были призваны не просто охранять и стеречь Границу, но и хранить равновесие, баланс. Когда он нарушался, вас неудержимо тянуло либо в драку, либо в апатию. Когда демоны, пользуясь отсутствием Рогатого, полезли изо всех щелей, равновесие стало нарушаться, ты стал безумен и опасен, и я запретил кому-либо принимать твои вызовы, надеясь, что ты сам сорвёшься в нужную сторону. Но я этого так и не дождался, как ни предлагал и ни подталкивал.

— И тогда ты решил задействовать мою Власть?

— Её зовут Ольха, — произнёс голубь, ткнув в меня крылом и выпустив в мою сторону длинную струйку дыма, окурок и не думал заканчиваться. — Так, на будущее. Да. Именно так я и решил. И здорово перепугался, когда ты никак не отреагировал на её исчезновение и все мои намёки.

— Значит, забирая Ольху из плена Астарота, я выполнял твою просьбу касательно демонов, — подытожил я. — Да-а-а… Сволочь же ты, Михаил.

— Не более, чем кто-либо другой, — возразил голубь. — Я Архистратиг, Алекс, и для достижения цели должен иногда принимать решения, которые всем другим покажутся чудовищными и необоснованно жестокими. Демоны убивали Младших, переманивали их к себе, такое случалось и раньше, но раньше за балансом сторон следили серафимы, а после твоего изгнания многие из них бросили это дело и растворились в потоках Сил на Границе, ушли в другие Измерения, захотели освободиться. Когда количество убитых Младших стало расти просто катастрофично быстро, мне и пришлось принять такое решение: заставить тебя любым способом изгнать демонов за Границу и наказать их соответствующим образом.

— И ты сам спрятал Власть?

— Я сама пошла туда, — произнесла она тихо. — Ты мой Избранный, от этого не уйти и не отступить, но я устала видеть в твоей сущности только жажду убийства.

— И что же ты теперь видишь в ней?

— Покой, — сказала Ольха, взглянув на меня пристально. — Но я надеюсь, что он скоро уйдёт. Ты мне неинтересен покойным.

— Я воин, — я посмотрел на Михаила, — я скоро вновь возжажду битв и драк. Что будешь делать тогда?

— Ну, положим, возжаждешь ты их совсем нескоро, — возразил Михаил. — Демонов ты проредил основательно, даже моих не столько погибло. Теперь тебя будет одолевать апатия. До поры до времени. Пока равновесие не восстановится и не начнёт колебаться. До тех пор у тебя времени с избытком, так что советую найти, чем заняться.

— Чем? — мне ничего в голову не шло.

— Обратно на Границу ты, я так понимаю, не особо хочешь. Предлагаю… взять на себя самый тяжёлый и неблагодарный труд, который тебе одному, пожалуй, и по плечу, — голубь выплюнул окурок и откашлялся. — Возьми на себя защиту людей.

— Ты с ума сошёл?! — поразился я. — Защищать тех, кого я презираю?!

— Ну… — развёл голубь крыльями, — тебе всё равно нужно будет чем-то заняться. Не грамоте же учиться в конце концов.

— Посмотрим, — я бросил взгляд на снующих мимо нас и опасливо поглядывающих прямоходящих приматов, — может, и научусь. Хотя… — я окинул взглядом Ольху с ног до головы, — чует моя сущность, мне будет, чем заняться в ближайшую вечность.

— Какие страсти творятся, — уважительно пробормотал голубь, вскакивая с земли.

— Ну всё, ребята, адьос! Ещё увидимся, — поклонился он нам, после чего замер на мгновение, вздрогнул, потоптался на месте и продолжил с тихим воркованием собирать семечки, жадно отпихивая крыльями соседей.

— Чего ты так на меня посмотрел? — осведомилась Ольха, подсаживаясь ближе ко мне.

— Вспомнил те моменты, когда ты сопротивлялась моим ласкам, — честно ответил я, с удовольствием глядя на неё и вспоминая слова Астарота, что она настоящая змея. Хотел ли я быть уверенным? Я ответил ему, что подумаю… Теперь я сидел и думал. И все мои думы склонялись к тому, что… да. Я был уверен. Я хотел этого. Я хотел быть со своей змеёй. Сам наполовину змей-дракон, хранитель граней, разделяющих две половины одного целого, несущий эти две половины любого целого в самом себе, познавший их, я страстно нуждался в такой же, как я. Власть не бывает однозначной, сущность её имеет несколько форм и может принимать любую. Она выбрала змею — мой образ сущности, она отказалась уходить с Началами, она сейчас сидела рядом со мной, смотрела на меня и не торопилась уходить. Я вдруг понял, что очень хочу удержать её, чтобы она более никогда не покидала меня. Я ощутил, как дрожат Силы, готовые разукрасить небо языками огня для неё. Я осознал, что… готов слушать её трёп и глупые вопросы, что буду отныне привязан к ней не только узами Избранного и Власти, но и своим личным желанием и отношением. Ужас! Пропал я. Пропал, как воин, живущий ради битв и любовь свою отдавший своему возлюбленному оружию. Впрочем, быть воином мне временно надоело. Попробую примерить на себя роль примерного семьянина.

— Да… — Власть улыбается, её рука ищет и находит мою. — Мне и самой тогда понравилось. Я люблю силу. Люблю, когда не боятся её проявить.