Критика теорий культуры Макса Вебера и Герберта Маркузе - [2]

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ КРИТИКИ КАПИТАЛИЗМА

Макса Вебера причисляют к тем буржуазным идеологам, которые отметили тенденцию к укреплению, затвердеванию механизма империалистического господства еще при ее зарождении. Исходным теоретическим пунктом его критики куль-

[7]

туры является изложенная в его работе «Протестантская этика и дух капитализма» концепция типичного якобы для Запада процесса прогрессирующей рационализации общественной жизни. По мнению Вебера, этот процесс рационализации в самых различных формах находит свое выражение в основной рационалистической установке «западных» людей — а также не в последнюю очередь в характерном рационализме аскетического протестантизма — и порождает своеобразный «образ мыслей», характерный «дух», специфические «экономические взгляды» и «жизненный уклад», которые должны были стать для капитализма системообразующими. Этот рационализм понимается Вебером в первую очередь как формальная рациональность, то есть как все более точный расчет адекватных средств для данной практической цели[2]. В своей посмертно опубликованной социологической работе «Экономика и общество» он определяет формальную рациональность хозяйствования как «меру технически возможного для него (человека. — Г.К.) и действительно применяемого им расчета», следовательно, как «калькулируемое», «расчетливость», «исчисляемость», которые имеют место в первую очередь в денежных расчетах[3].

Веберовское понятие рациональности или рационализма — оба термина употребляются им как синонимы — само по себе противоречиво. С одной стороны, он рассматривает его как простое методическое вспомогательное средство исследования и изображения, как «идеальный тип способа ориентации»[4] как преобразованную мышлением конструкцию, которая является «лишь техническим приемом для облегчения понимания и терминологии»[5]. В качестве некоего идеального типа это понятие носит «неисторический характер», то есть, как поясняет Макс Вебер, «важные для нас черты» должны быть представлены в нем «часто в большей логической замкнутости, чем это имеет место в действительности, и лишенными развития»[6]. С помощью образованного таким путем идеального типа понятия рациональности он пытается посредством типизации, а это значит неисторически, объяснить специфическое своеобразие Запада по отношению к остальному миру.

Но с другой стороны, Макс Вебер понимает «рациональность» как субъективный разум, как рациональное отношение цели и средства, как инструментальный разум[7] и решительно подчеркивает его исторический характер: «"Рационализм» — историческое понятие, заключающее в себе мир противоречий…»[8]. Как историческое понятие он, согласно Максу Веберу, характеризует развитие капитализма во всех областях общественной жизни, начиная с религии и обусловленных ею рациональных взглядов на хозяйство, включая экономику, право, науку, искусство, и кончая политикой, где результаты универсального процесса рационализации приводят к самым ужасным для человека последствиям. Рациональное рассматривается

[8]

здесь как результат интеллектуально-теоретической или практически-этической установки человека[9], а капитализм — как отражение специфических взглядов на хозяйство.

Как и всеми другими понятиями, Макс Вебер оперирует своим понятием рациональности непоследовательно, выдвигая на первый план в зависимости от прагматических соображений то один, то другой его аспект. Вследствие этого в данной связи гносеологически-методологическая сторона исключается, поскольку в рамках веберовской критики культуры понятие рациональности имеет смысл лишь как понятие субъективного разума, как историческое понятие.

Согласно Максу Веберу, универсальная рационализация всей жизни накладывает отпечаток на судьбу западной культуры. Рационализацию он понимает одновременно как интеллектуализацию и как трезвость во взглядах на мир. «Трезвость» означает — в согласии с его аргументацией в популярной работе «Наука как профессия» (1919), — что для современного человека «принципиально не существует никаких таинственных, не поддающихся учету сил», ибо человек XX века убежден, «что всеми вещами в принципе можно овладеть с помощью расчета»[10]. Для Макса Вебера понятие рациональности образует широкую, охватывающую все общественные явления категорию, дающую ключ к пониманию генезиса и структуры капитализма.

Но на определенной стадии развития рациональность, согласно Максу Веберу, превращается в иррациональность. Это происходит в тот момент, когда институты капиталистической культуры теряют свою служебную функцию и становятся самоцелью: средство превращается в цель. Таким образом, они начинают закостеневать и теперь в свою очередь приобретают господство над человеком. Они теряют свой первоначальный «смысл» или цель, то есть свою первоначально ориентированную на человека и его потребности «целевую рациональность». В этом извращении средства и цели, в господстве учреждений и институтов культуры над человеком как творцом культуры Макс Вебер усматривает главное зло позднекапиталистического общества[11]. По его мнению, универсальный процесс рационализации, который на определенной ступени приводит к всеобщему закостенению общественных отношений, институционализации, «аппаратизации» культуры, угрожает подавить всякое свободное жизненное проявление человека. В мрачных тонах он рисует трагические последствия этого связанного с капитализмом процесса: будучи первоначально наполненными более высоким смыслом как средства к божественному спасению, «внешние блага этого мира приобретают всевозрастающую и в конце концов неотвратимую власть над людьми, как никогда ранее в истории»