Критерий страха - [40]

– А можно поконкретней? Не думаешь же ты, что мы тут сидим и ждем погоды. Мы занимаемся тем, что оцениваем шансы вернуться домой. – Командир начал терять терпение.

– Моя идея такая. Нарушения гравитации могли запустить изменения квантовой структуры пространства, локально осуществив соединение двух вселенных мультиверсума.

– Ох, – только и смог возмущенно вымолвить командир. – Мы теперь в мире рептилоидов? Андрей, тебе бы отдохнуть немного, а?

– Да поймите же! Наш квантовый узел связи мог просто связаться с другой, очень похожей на нашу, вселенной, но у которой течет время не по-нашему. Там все, как, но… Ведь это значит, что наш мир, мир, из которого мы улетели, остался прежним. Просто у нас связь, грубо говоря, не с тем ЦУПом!

– И что делать?

– Надо лететь на катере к модулю связи.

– И что ты можешь там сделать? Ты что-нибудь в устройстве модуля понимаешь?

– Немного понимаю, знаком с принципом действия. Модуль устроен так, что мы с ним имеем только радиоканал связи и всю телеметрию только по этому каналу. В оптический канал мы никак не можем проникнуть на расстоянии.

– Что ты можешь понять в этом оптическом канале? Малахов, перестань предлагать странные прожекты! Связь окончена, – жестко отрезал командир.

– А ты что, другого ждал? – раздался голос из спины.

Малахов от неожиданности резко вскочил с рабочего кресла, сильно ударившись коленом о столешницу. Голос был знакомый. В стороне в одном из рабочих кресел сидел Ыду. Как и при прошлой встрече, он выбрал такое место, где его лицо находилось в тени, почти в сумраке, однако фигура, облаченная в дорогой костюм, просматривалась хорошо.

– Здесь все всегда появляются неожиданно? – Малахов уже взял себя в руки и вернулся на свое место. – Хотя запах серы чувствуется.

– Если мы бы могли контролировать наше появление, то смогли бы делать его не таким пугающим для вас. Но мы не вольны в своей реализации. – Ыду развел руки в стороны, изображая сожаление. – И чем тебе запах моего одеколона не нравится? Знаешь, как трудно настоящий «Обсешен» в Зоне добыть?

– И о чем желаешь поговорить? – хмыкнул Андрей. – Расскажешь мне, что мы ищем не там и сами во всем виноваты? Как обычно.

– То, что вы виноваты, – это, скорее, неправда. Просто вы попали в то место, где реализация подсознательного материальна в определенном…

– Если бы подсознание реализовывалось, я бы давно сидел дома! На своей вилле на Южном берегу Крыма!

– Не перебивай, – мягко возразил Ыду. – Здесь реализация подсознательного имеет строго определенный набор вариантов. Во-первых, ты уже заметил, страх является основой реализации. Как бы сказать – каждый чего-то боится, и не дай бог, чтобы страхи реализовались. Можно, конечно, бояться запаха фиалок, и они по ночам будут расцветать у твоей кровати. Но не здесь. Здесь если ты боишься фиалок, то обязательно попадешь на какую-нибудь ржавую плесень. В лучшем случае с запахом фиалки.

– Ты думаешь, у меня нет подсознательных страхов? Я такой же, как все, и страхи есть. Но почему-то ничто страшное или опасное для меня на станции не появляется, – ответил Малахов.

– Ты так уверен? – спросил Ыду. – Просто ты не знаешь своего страха. Вернее, еще не знаешь, как он реализовался.

– Ладно, страх так страх. А ты мне можешь что-либо сказать о временном прыжке, который мы совершили? И что это было?

– Каждый из нас – чей-то страх. Я не твой страх, и я ничего не могу сказать о том, что меня не касается. Ты же сам понимаешь, нас нет в реале. Мы – синтез по чьей-то воле.

– А пришел-то чего? – не отставал Малахов.

– Я же повторяю. Не мы решаем, когда нам и куда приходить. Но в чем я уверен – каждый наш приход должен для вас что-то значить, подталкивать к решению.

– Как?

– Слушай, ты что, совсем тупой? – Ыду взвился, и его лицо расцвело розеткой щупалец. – Ой, извини. Не знаю я ничего. Не знаю.

– Ну, на нет и суда нет. А то, знаешь, тут все всё знают. Все решили, что я во всем виноват, выгнали меня в лабораторию. Они думают, если я буду вдалеке от экипажа, то на той стороне нашего бублика всё будет отлично, и они спокойно завершат миссию и вернутся домой. – От излишнего возбуждения Андрей стал говорить громко, чуть ли не переходя на крик.

– Что я могу сказать – веди себя так же, как вел тогда в Зоне. В итоге все будет хорошо. Решения будут.

– Это ты точно знаешь? – Андрей хотел подойти поближе к Ыду, даже привстал, но передумал. – Я же стал убивать зомби без разбору. Совсем как какой-нибудь сталкер. А ведь помнишь, я к твоим родителям там, в Зоне, приходил.

– Очень смутно, но помню. Я же совсем маленьким был, – грустно сказал Ыду.

– Ваших мелких зверьков в загоне помнишь? Я так думаю, в нормальном мире это были бы свиньи или овцы. А у вас все было не так. Смешные, величиной с собаку, с копытцами и с тремя рожками на голове. Шерстка у них была такая мягкая-мягкая. И вели они себя потешно. Они всё время какие-то игры устраивали. Бегали, толкались. А один зверек не бежал, сидел посередине и тщательно следил, чтобы все было честно, никто не выскочил раньше свистка и чтоб никто не толкался. Он же и свистел.

– Так это тубикушки! – обрадовался Ыду. – До сих пор у родителей целый выводок.