Критерий страха - [22]

– Я боюсь, что заметил мало, но… Ведь от моей вахты же мало толку. – Малахов припомнил обидные для него слова. – Ну, хорошо. Было несколько странностей.

– Рассказывай.

– Первое, когда я вышел из каюты перед вахтой, ну, из своей каюты, – зачем-то уточнил Андрей, – у меня появилось странное ощущение, что за мной кто-то идет. Шаги за спиной. Остановлюсь – исчезают. Оглянусь – никого.

– Эхо здесь может быть очень явным. Ведь вокруг полная тишина.

– Да, но один раз, после того, как я остановился, было слышно еще несколько шагов.

– Это, это… – Было ясно, что командир хочет найти рациональное объяснение случившемуся. – Так, станция, «КС-6» наша – бублик. Звуки при определенных условиях могут по кругу пролететь и вернуться с задержкой.

– Да, конечно, видимо, так и было, – не стал возражать Малахов. – Хотя есть одна мелочь. Звуки шли все время из-за спины. Даже те, с задержкой. А если бы они пролетели по кругу…

– Ладно, – помрачнел Протасавицкий. – Ещё что?

– Когда Боря рухнул на мостик, я выскочил в коридор, я понимаю, что нарушил… Но я видел, как вдали мелькнула какая-то тень.

– Ну, может, это ребята к тебе бежали?

– Тень убегающего. Я даже не знаю, человека или… непонятно чего. Или кого. И…

– Подожди, Катя вызывает, – остановил его командир. – Говори, Катя. Что там?

Малахов про себя отметил, что командир никогда не обращался к врачу формально, по уставу. Всегда по имени, как с хорошей знакомой.

– Вот посмотрите, я вам фото кинула. Это раны на спине у Бори.

Командир вывел фото на монитор, так чтобы и Малахов мог увидеть.

– Это что же такое? – изумился Протасавицкий.

– Это следы от когтей. Или какого-то оружия, имитирующего лапу зверя, – объяснила Катя. – Я такое на патанатомии видела.

– Для жизни опасно?

– Уже нет, помощь пришла вовремя. Сами раны, конечно, не слишком глубокие, но…

– Что ещё?

– В ранах трупный яд. Это вообще безумие. Это значит, что травмы получены от кого-то, кто уже несколько раз охотился, и под когтями скопились разлагающиеся ткани жертв. Но у меня есть хорошие антибиотики. Пока, конечно, ни о каком скором выздоровлении речь не идет. Кроме ран есть ушибы внутренних органов – удар был очень сильный. Словно кто-то сначала нанес тупой удар по спине, а потом прошелся когтями.

– Хорошо, Катя, подготовь отчет для ЦУПа.

Глава 8

С грохотом распахнулась входная дверь, и в бар ворвался человек с автоматом в руках.

– Прорыв, в ста метрах отсюда! – истерично закричал он и немедленно выбежал наружу.

Все, кто находился в помещении, немедленно ринулись на выход, подхватывая оружие. Тяжело вздохнул Циркуль, вытащил из-под стойки древний ШКАС, взвалил его на плечо и, прихватив коробку патронов в рассыпной ленте, вышел вслед за всеми. Только дядя Сеня остался недвижим в глубине зала.

– Что там? – Вадим остановил рванувшегося за всеми Шипа.

– Прорыв! Это значит, из Зоны всякая мразь к нам лезет. Не остановить – всем конец. Тут уже не до других дел.

Вадим понял, что и вправду происходит нечто нехорошее, когда, уже на улице, увидел, как все обитатели поселка с оружием бегут в одну сторону. Народ спешил к развалинам строения, видимо, когда-то служившего гаражом для грузовиков или другой тяжелой техники. Люди заняли оборону напротив этих руин. На полуразвалившихся кирпичных стенах чудом держались проржавевшие железные ворота, запертые на висячий замок.

Обороняющиеся стали полукольцом у того места, где должен произойти этот самый прорыв. Полуразвалившаяся стена старого гаража отсюда, с позиции, где стоял Малахов, казалась нематериальной, словно видел он ее сквозь марево нагретого воздуха.

– Сейчас полезут, видишь, проход формируется? – прошептал за спиной Шип. – Готовься.

«Константа связи»

Первое, что сделал Малахов, вернувшись в свою каюту, – достал из сумки подарок отца. Пистолет отливал в свете лампы хромом. Андрей не любил оружие. Он невзлюбил его после своего детского похода в Зону. Как он сам себе говорил: «настрелялся на всю жизнь». Но отцовские уроки стрельбы выполнял и прекрасно знал, как обращаться с «Дезерт Игл». Оружие было начищено перед самым вылетом и полностью готово к работе. Андрей взял в руки магазин, выщелкнул из него патроны, потом сам, один за другим вернул обратно. Эта простая работа помогла ему собраться с мыслями и слегка снять напряжение, которое накопилось за последние часы.

Утро началось с нервного собрания на капитанском мостике. Константин Петрович, бледный, он, видимо, так и не заснул, пригласил всех, за исключением Кати, которая неотлучно находилась в боксе жизнеобеспечения, присесть возле командирского монитора.

– Итак, у кого какие соображения? – обратился он к штурману и инженеру. – Сразу скажу: ни одна из камер наблюдения ничего не зафиксировала. Так что давайте думать.

– А что говорит ЦУП? – поинтересовался штурман.

– ЦУП молчит, как и прежде. И так же, как и прежде, идет формальный обмен данными. Такое ощущение, что там никого нет. Только комп принимает и отсылает информацию.

– Как такое может быть? – изумился Виктор.

– Откуда я знаю, – поморщился командир. – Вон, Малахов уже не удивляется.

– Честно говоря, я бы пустил обратный скачок, – тихо произнес штурман. – Пока не поздно.