Кристиан Ланг - человек без запаха - [29]

Как только Ланг повредил ногу, он сразу же связался с организаторами футбольного матча и сообщил о форсмажорных обстоятельствах. Потом он решил удивить Сариту. Миро еще не вернулся от бабушки, и Ланг вообразил себе романтический ужин при свечах, изысканные блюда и бутыль хорошего красного вина. Когда съемка закончилась, он доковылял до подземной парковки, выехал из Эстра-Бёле и направился через Тэлё в центр города. В «Стокманне» он купил еду и вино, доехал до Бергхэля, припарковал свою «селику» на Осторьет и дохромал два квартала до дома Сариты. Когда лифт с грохотом поехал наверх, Ланг услышал громкие голоса. Он с сочувствием подумал о молодой паре на четвертом этаже — она с младенцем, он с любовницей — и с удовольствием представил себе, как сейчас расслабится с бокалом вина, вместо того чтобы носиться взад-вперед по футбольному полю. Но, продолжая подниматься на лифте, он понял, что на четвертом этаже тихо, и чем выше он поднимался, тем отчетливее становились голоса. И лишь после того, как он вышел из лифта и поставил тяжелые сумки с покупками на пол, чтобы достать ключи, до него дошло: шум доносится из квартиры Сариты. Ланг замер. Звуки эти неприлично усиливались голыми стенами лестничной клетки. Они отдавались эхом у него в голове, и жизнь его тоже вдруг зазвучала пустым и гулким эхом, словно Ланг всегда жил на дне колодка, но только что впервые осознал это. Он почувствовал, как его обостренное, обнаженное и полностью парализованное сознание, покинув собственное тело, прислушивается к удивительному многоголосию. «Да! Да! — задыхалась Сарита, но в следующее мгновение уже стонала, моля о пощаде и приказывая одновременно: — Нет!.. Нет!.. Прекрати! Не так! Не так!» Мужской голос тем временем ворчал, выл, а иногда даже бормотал короткие фразы, смысл которых ускользал от Ланга, обращенного дикими воплями Сариты в соляной столп. И вдруг Ланг почувствовал, что у него эрекция, что он невероятно возбудился, и, как сказал он позже, описывая мне этот вечер, наверное, самым унизительным было именно то, что их голоса, глухие удары о стену и скрип кровати не только оскорбили, но и возбудили его. Ланг не смог удержаться от обычной для него попытки проанализировать ситуацию со стороны: он предположил, что, возможно, его глаза, так же, как и глаза многих людей, уже утомлены и пресыщены обилием обнаженной молодой плоти, которая последнее время с такой готовностью выставляет себя напоказ, и единственное, что еще способно по-настоящему искушать и завораживать, так это возможность слышать, как другие занимаются любовью, и не видеть этого.

В конце концов Ланг вышел из ступора, поскольку буря за дверью никак не утихала. Глухие удары участились, а крики восторга и жалобные стоны Сариты слились в непрерывное бормотание, словно она не помнила себя и уже близился оргазм. Услышав это, Ланг пришел в бешенство. «Какого дьявола! Черт возьми!» — шипел он сквозь стиснутые зубы, пока доставал ключ и вставлял его в замок, но, когда он отпер дверь и дернул ее, она оказалась закрыта изнутри на цепочку и приотворилась лишь сантиметров на десять. Встретив неожиданное препятствие, Ланг выронил ключ, и дверь с грохотом захлопнулась. В квартире воцарилась тишина. Тихо стало и на лестничной площадке. Ланг заметил теплый солнечный свет, который падал на лестницу через стеклянные двери балкона. Прислушался к отдаленному гулу машин на Хельсингегатан. Он не понимал, зачем они закрыли дверь на цепочку, если Миро еще не вернулся, а Сарита знала, что Ланг улетел дневным рейсом в Куопио. Он стиснул ключ в потной руке, снова отпер дверь, приоткрыл ее, насколько смог, и закричал в гневе и отчаянии: «Чем, черт возьми, ты там занимаешься, Сарита! Открой дверь! Открой дверь сейчас же!» У него не было никаких сомнений относительно личности мужчины в квартире, он сразу догадался, кто это, он догадывался об этом с самого начала их отношений и теперь, будучи поставлен перед фактом, вспомнил все подозрения, которые мучили его в прошлом году. Из квартиры не доносилось ни звука. «Открой дверь, черт возьми, нам надо поговорить! — отчаянно кричал Ланг. — Открой дверь!»

Вскорости к двери подошел крепкий коротко стриженный мужчина среднего роста. Ланг сразу узнал это лицо и острый взгляд, хотя теперь у него была другая прическа. Марко небрежно повязал на бедрах махровое полотенце, которое весьма недвусмысленно торчало спереди.

— Чего тебе надо, Ланг? — грозно спросил Марко.

Ланг разглядел странные, витые татуировки на его сильных руках.

— Я хочу поговорить с Саритой, — сказал он.

Марко прислонился к стене рядом с дверью и скрестил руки на груди. Он смотрел на Ланга с презрением, но молчал. Из спальни доносились тихие всхлипывания.

— Дай мне поговорить с ней, — повторил Ланг. — Дай мне поговорить с ней, черт возьми, я же слышу, что она плачет!

— Не валяй дурака, Ланг, — сказал Марко. — Ничего теперь не поделаешь. Ты же должен был находиться в Куопио. Сегодня ты здесь лишний.

— Открой дверь! — крикнул Ланг. — Открой дверь, сукин ты сын!

— Ты и правда хочешь, чтобы я открыл дверь и отделал тебя так, что ты несколько недель не сможешь появиться на телевидении? — спокойно поинтересовался Марко. — Ты этого хочешь?