Кристалл памяти - [4]

Забросив трудоемкие и весьма ненадежные живописные опыты, Клещов засел за разработку технологии типографского метода, для чего по книгам изучил фотодело, целлюлозно-бумажное производство и материаловедение. Устроился работать гравером в мастерскую худфонда. Малыми партиями скупал по деревням самую тонкую овечью шерсть и подходящее по номеру льноволокно. (Впоследствии химики из МВД по пыльце растений и микрочастицам, обнаруженным в самодельной дензнаковской бумаге, довольно точно определили регион ее производства.) На все это ушел не один год и немало настоящих, всамделишных денег. Наконец, дело пошло, обещая головокружительный успех в самое ближайшее время. Однако сбыть удалось только двадцать купюр, да и то в основном подслеповатым базарным торговкам или подвыпившим буфетчицам. Неважные получились деньжонки, может быть, даже хуже тех, рисованных. Несколько раз Клещов спасался буквально чудом. Вдобавок вышли неприятности на работе — его поперли из мастерской, обвинив в краже литографского камня. Пришлось, бросив все, ретироваться в другой город. Из всех этих бедствий Клещов вынес следующее резюме: удачу может гарантировать только фальшивка, выполненная в точности как оригинал, или, в крайнем случае, еще лучше его. Как тот первый, незабвенной памяти билет в кино. А на это у него не доставало ни знаний, ни опыта, ни технической сноровки.

Резкая перемена к лучшему наметилась в его жизни только после встречи с Борей Каплуном, Однажды метельным декабрьским вечером тот остановил Клещова возле стеклянной забегаловки, известной в городе под названием «Мутный глаз», и предложил в обмен на стакан вина открыть тайну путешествий во времени. Сухой колючий снег больно хлестал по лицу, забивался за воротник, а Боря, одетый в штопаный лыжный костюм и дырявые кеды, ничего этого как будто не замечал. В таком виде он действительно был похож на пришельца из совсем других веков.

И Клещов сразу всем нутром почувствовал, что это именно тот человек, который ему нужен.

История Бориных злоключений вкратце выглядела примерно так. Был он изобретателем, как говорится, милостью божьей. Причем природа наделила его не только головой, но и руками, что случается, в общем-то, не очень часто. Современное состояние техники совершенно не устраивало Борю. Был он непримиримым врагом банальных истин и тривиальных конструктивных решений. Если для какого-нибудь устройства ему требовалось вдруг колесо или, скажем, болт, он всякий раз изобретал это колесо или болт заново, используя свежие, принципиально новые и, нередко, совершенно дикие на первый взгляд идеи.

Пользуясь всеми этими счастливыми обстоятельствами, Боря мог бы успешно подвизаться в любом БРиЗе или КБ, создавая что-нибудь пусть и нехитрое, но позарез нужное народному хозяйству. Однако его талант был совершенно иного свойства. Борины изобретения были или совершенно не нужны людям, или могли понадобиться им лет этак через двести. Среди его любимых детищ значилось: самозавязывающиеся шнурки, самовар, способный функционировать в безвоздушном пространстве, способ уничтожения тараканов при помощи энергии квазаров, комплект индивидуальных защитных средств для ценных пород рыбы, обитающих в реках промышленно развитых стран, перегонный куб для утилизации человеческой мочи, массовое использование которого не только бы обеспечило все аптеки, лаборатории и автопарки страны дистиллированной водой, но и полностью устранило бы дефицит минеральных удобрений в сельском хозяйстве, градуированный по двенадцатибальной шкале счетчик мыслей для служащих госучреждений. Шкалу эту, кстати говоря, совсем нелишне привести здесь:

1. Мысли эпохальные.

2. Мысли исторические.

3. Мысли конструктивные.

4. Мысли реалистические.

5. Мысли, заслуживающие внимания.

6. Мысли, не заслуживающие внимания.

7. Мысли физиологические (гастрономические, сексуальные и проч.).

8. Мысли глупые.

9. Сон.

10. Отсутствие всяких мыслей.

11. Мысли спорные.

12. Мысли вредные.

Одно из этих изобретений, а именно — хронактор (если точнее: «Устройство для извлечения из объективного будущего материальных тел с заранее заданными свойствами»), и стало причиной крушения Бориной жизни.

На явление хронактации он наткнулся совершенно случайно, изучая возможность управления полем тяготения Земли. Дальнейшей перспективой этой проблемы являлось овладение гравитационным потенциалом всей Вселенной, дабы передвижение между звездами можно было заменить передвижкой самих звезд. Однако новая идея настолько увлекла Борю, что Сириус, Вега и Конопус были до поры до времени оставлены на прежних местах.

Сам хронактор ничего общего с машиной времени, так полюбившийся писателям-фантастам, конечно же не имел. Согласно Бориной теории, основной характеристикой нашего мира является уровень энтропии, причем в момент его рождения показатель этот был минимальный, а в момент гибели должен приблизиться к максимуму. Таким образом, время есть ни что иное, как движение универсума (то есть всей нашей реальной Вселенной) от одного уровня энтропии к другому, более высокому. Точно так же реки, повинуясь силе гравитации, всегда текут с холмов в низины. Если в какой-то замкнутой системе — хронакторе — создать энтропию более высокую, чем она есть в настоящий момент, какой-то ограниченный поток времени обязательно повернет вспять (в нашем примере с рекой роль хронактора может играть обычный вакуумный насос, подающий воду из реки на расположенные выше ее уровня огороды). Понятно, что все материальные тела, захваченные обратным потоком времени, переместятся из будущего в настоящее. Вес этих предметов ограничивался силой притяжения Земли, поэтому они могли быть весьма невелики — книга, цветок, расческа. Тот же самый хронактор, будь он установлен на поверхности Солнца, смог бы перемещать даже многоэтажные здания. Впоследствии Боря, не любивший действовать на авось, дополнил свое изобретение блоком избирательности, дабы поворачивать не первое попавшееся время, а лишь то, в котором содержались нужные ему вещи.