Криптономикон, часть 1 - [162]

— Может быть, чуть больше, чем необходимо, раз уж оказался на месте.

— Верно. Теперь я вспоминаю, как бдительные гарпии Дантиста возмущались, что съемка продолжается слишком долго и обходится слишком дорого. Они считали, что другая фирма выполнила бы те же работы быстрее и дешевле.

— Вероятно, так и есть, — соглашается Рэнди. — Ну так вот, Дуг обещал нам десять процентов от любого найденного сокровища. Больше, если мы решим участвовать в операции по подъему.

Внезапно у Ави расширяются глаза.

— Черт! Он хотел скрыть все это от Дантиста.

— Именно так. Потому что Дантист загреб бы себе все. Притом в силу обстоятельств его личной жизни Болоболо тоже оказались бы в курсе, а эти ребята с радостью убьют, чтобы добраться до золота.

— Ну, дела! — говорит Ави, мотая головой. — Знаешь, мне не хочется походить на трафаретных евреев из душещипательных кино. Однако в таких случаях я могу сказать только: «Ой, гевальт!».[63]

— Я молчал по двум причинам. Во-первых, потому что мы вообще стараемся поменьше болтать. Во-вторых, потому что мы так и так собирались нанять «Семпер марин сервисис», независимо ни от каких сокровищ, и предложение Дуга Шафто ничего не меняло.

Ави задумывается.

— Поправка. Оно ничего не меняло, пока Дуг Шафто не нашел сокровища .

— Да. Я думал, что и не найдет.

— Ты ошибся.

— Я ошибся, — признает Рэнди. — Шафто нашел старую японскую подводную лодку.

— Откуда ты знаешь?

— Если бы он нашел китайскую джонку, то прислал бы мне анекдот про Фердинанда Маркоса. Если бы что-то времен воины, то про Имельду. Если бы это был надводный корабль, анекдот был бы про ее туфли. Если подводная лодка — про ее сексуальные привычки. Дуг прислал мне анекдот про сексуальные привычки Имельды.

— Ты ответил официально на его предложение.

— Нет. Я же сказал, оно ничего не меняло, мы все равно собирались его нанять. А потом, когда мы подписали контракт и стали составлять план работ, он рассказал про код, насчет Маркосов Я понял, он считает: раз мы его наняли, то договоренность подразумевается.

— Странный способ вести дела, — произносит Ави, морщась. — Он мог бы хоть что-то расписать подробнее.

— Дуг из тех, кто работает на доверии, — говорит Рэнди. — Если он обещал, значит, не обманет.

— Проблема с честными людьми в том, — замечает Ави, — что они ждут честности от всех остальных.

— Верно.

— Значит, теперь он считает, что мы его сообщники и поможем скрыть от Дантиста и Болоболо существование подводного клада.

— Если не поставим их в известность прямо сейчас.

— В таком случае мы предаем Дуга Шафто, — говорит Ави.

— Всаживаем нож в спину бывшему десантнику, прошедшему Вьетнам. И не забудь его друзей-вояк по всему миру, — добавляет Рэнди.

— Черт, Рэнди! Я думал огорошить тебя рассказом про ППХ.

— Огорошил.

— А ты вываливаешь на меня такое!..

— Жизнь полна приключений, — изрекает Рэнди.

Ави задумывается.

— Короче, я так понимаю, вопрос сводится к тому, кого мы предпочитаем иметь на своей стороне в салунной перестрелке.

— Ответ может быть один: Дугласа Макартура Шафто, — говорит Рэнди. — Но это не значит, что мы выйдем из салуна живыми.

MORPHIUMSÜCHTIG

Его затолкали в узкий промежуток между легким и прочным корпусами немецкой подводной лодки; ледяная вода бьет, как из брандспойта, тело колотит малярийная дрожь: кости трещат, суставы леденеют, мышцы сводит. Он зажат двумя неровными стальными поверхностями, изогнутыми так, как человек изогнуться не может; любое движение вызывает резкую боль. Кожа начинает обрастать ракушками — они вроде вшей, только крупнее и глубже вгрызаются. Кое-как удается глотнуть воздуха, ровно столько, чтобы не задохнуться и по-настоящему осознать, до чего все хреново. Шафто слишком долго дышал соленой морской водой: в горле саднит, в легких завелся планктон и жрет их изнутри. Он молотит по прочному корпусу, звука нет. Оттуда веет теплом и жаром, хочется внутрь, согреться. Наконец, по какой-то логике сна, удается отыскать люк. Течение подхватывает Шафто, выносит во влажный космос, подводная лодка с шипением уплывает. Нет ни низа, ни верха. Что-то бьет его по голове. Несколько черных цилиндров неумолимо движутся в воде, оставляя параллельные кометные следы пузырей. Глубинные бомбы.

Шафто просыпается и понимает, что его тело требует морфия. В первые мгновения он уверен, что снова в Окленде. Над койкой стоит лейтенант Рейган, готовится продолжить интервью.

— Добрый вечер, сержант Шафто, — говорит Рейган, почему-то с сильным немецким акцентом. Ну и шутники же эти актеры! Шафто чувствует запах мяса и другие, менее приятные запахи. Что-то тяжелое, но не совсем твердое, ударяет его по лицу. Отходит. Ударяет снова.

— Ваш товарищ — morphiumsüchtig? — спрашивает Бек.

Енох Роот слегка ошарашен; они на лодке всего восемь часов.

— Он что, буянит?

— Он в полубессознательном состоянии, — говорит Бек. — Кроме всего прочего, рассказывает об исполинских ящерицах.

— Для него это нормально, — с облегчением отвечает Роот. — Почему вы решили, что он morphiumsüchtig?

— По флакону с морфием и шприцу, которые нашли у него в кармане, — говорит Бек с каменной тевтонской иронией, — и по исколотой руке.