Криптономикон, часть 1 - [160]

Возвращаясь к тому, что я считаю главной темой нашего разговора. Вы предположили, что я — ученый. Было это искренне или просто попыткой меня «поймать»?

Я задаю вопросы, поскольку вообще-то принадлежу к духовному званию и, естественно, считаю своей работой спрашивать «зачем?». Мне казалось, Вам это будет очевидно. Хотя следовало учесть, что Вы человек не церковный. Это мое упущение.

Сейчас принято считать, что духовенство только совершает обряды на свадьбах и похоронах. Даже люди, которые по привычке ходят в церковь (или в синагогу, или куда там еще) спят во время проповеди. Причина в том, что ораторское искусство переживает упадок, и проповеди не слишком занимательны.

Однако были времена, когда такие места, как Оксфорд и Кембридж, существовали исключительно для подготовки священнослужителей, и обязанностью их было не только отправлять похоронные и свадебные обряды, но и будить мысль большого количества людей несколько раз в неделю. То были розничные поставщики философии.

Я по-прежнему считаю это главной обязанностью священника или по крайней мере самой интересной частью моей работы; отсюда мой вопрос Вам, который, не премину заметить, остался без ответа.

— НАЧАЛО МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО —

(и т.д.)

— КОНЕЦ МАССИВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЦИФРОВОЙ ПОДПИСИ ОРДО —

— Рэнди, что самое ужасное в человеческой истории?

Нетрудный вопрос, когда говоришь с Ави.

— Холокост, — послушно отвечает Рэнди.

Даже не знай он Ави так хорошо, ответ подсказала бы обстановка. Остальные эпифитовцы ушли в «Фут Меншн», готовиться к войне с Дантистом. Рэнди и Ави сидят на черной обсидиановой скамье над братской могилой японских солдат в Кинакуте, смотрят, как подъезжают и отъезжают туристические автобусы.

Ави вытаскивает из дипломата джи-пи-эску, ставит ее на камень.

— Верно! А какой самой высокой цели мы могли бы посвятить отпущенные нам годы?

— Э-э… увеличить прибыль акционеров?

— Очень смешно. — Ави раздосадован. Он выворачивает душу, что случается редко. Кроме того, он заносит в архив место одного из холокостов с маленькой буквы. Ясно, что он предпочел бы более серьезное отношение. — Несколько недель назад я был в Мексике.

— Искал место, где испанцы перебили столько-то ацтеков? — спрашивает Рэнди.

— Именно с этим я и борюсь, — продолжает Ави еще более раздраженно. — Нет, я не искал место, где испанцы перебили столько-то ацтеков. Ацтеки могут идти в жопу. Рэнди! Повторяй за мной: ацтеки могут идти в жопу.

— Ацтеки могут идти в жопу, — бодро говорит Рэнди.

Японский экскурсовод изумленно смотрит в его сторону.

— Для начала, я был в сотнях миль от Мехико, бывшей столицы ацтеков. На самом краю территории, которую они контролировали. — Ави снимает джи-пи-эску с камня и начинает нажимать кнопки, чтобы сохранить в памяти прибора широту и долготу. — Я искал, — продолжает он, — город науа, который ацтеки захватили за сотни лет до того, как испанцы высадились в Америке. Знаешь, что сделали эти сволочи ацтеки, Рэнди?

Рэнди двумя руками вытирает с лица пот.

— Что-то невообразимое?

— Ненавижу слово «невообразимое». Мы должны это вообразить.

— Так рассказывай.

— Ацтеки взяли в плен двадцать пять тысяч науа, пригнали их в Теночтитлан и перебили всех примерно за два дня.

— Зачем?

— Праздник у них был. Спортивное мероприятие. Не знаю. Суть в том, что они устраивали такую хрень постоянно. А сейчас, Рэнди, когда я говорю о геноциде в Мексике, ты мне лепечешь про испанцев! Почему? Потому что история искажена, вот почему.

— Только не говори, что ты готов принять сторону испанцев.

— Как потомок людей, изгнанных из Испании инквизицией, я на их счет не обольщаюсь, однако в свои худшие времена испанцы были в миллион раз лучше ацтеков. В смысле, это что-то говорит про ацтеков, если после того, как испанцы их всех на фиг вырубили под корень, там стало намного лучше.

— Ави?

— Да.

— Мы сидим в султанате Кинакута, строим информационный рай и одновременно пытаемся отбиться от недружественного поглощения со стороны зубного врача. Почему мы говорим про ацтеков?

— Я поднимаю твой боевой дух, — отвечает Ави. — Ты киснешь. Пинойграммы были классная штука, но теперь все заработало, и придумывать больше нечего.

— Верно.

— Однако Крипта — это действительно классно. Том, Джон и Эб в полном отпаде, и Тайные Обожатели со всего света засыпают меня своими резюме. Крипта — это то, чем бы ты хотел заниматься.

— Тоже верно.

— Даже если бы ты сейчас работал над Криптой, тебя терзали бы философские вопросы — насчет публики, с которой мы связались, наших потенциальных клиентов.

— Не спорю, философские вопросы есть, — говорит Рэнди. Внезапно у него возникает новая гипотеза: [email protected] — Ави!..

— А вместо этого ты прокладываешь кабель на Филиппинах. После того, о чем ты узнал вчера, эта работа для нашей корпоративной цели по сути не важна. Однако таково обязательство по контракту, и если мы отправим туда кого-нибудь помельче тебя, Дантист сумеет доказать самым придурочным присяжным, что мы сачкуем.

— Спасибо, что так ясно объяснил, почему мне должно быть кисло, — сдержанно говорит Рэнди.

— Поэтому, — продолжает Ави, — пойми: ты не просто клепаешь номерные знаки. И более того, Крипта — не аморальная затея. Вообще-то ты играешь огромную роль в самой что ни есть важной истории.