Криминальный симбиоз - [53]

— Как мне не хочется связываться с Меером. Я сердцем чувствую, там скрывается наша погибель. Он хитрый, жестокий и коварный. Он просчитывает ситуацию на сто шагов вперед, а его люди всюду.

— Это не важно, — сказал Валентин. — считай, что он моя добыча. Я в этой игре банкую, а значит мне решать из какого рукава доставать козырного туза. Странно одно: с какого перепугу этот банкир, ввязался в националистические игры.

— Там Валентин деньги госдепа США отмываются. Мне кажется, что за его бандеровскими идеями скрывается только одно желание-желание больше хапнуть. Через его банк финансируются многие националистические объединения. У нас в России он скупает военный антиквариат, и отправляет его в Украину с целью поощрения верхушки, которые управляют массой придурков. Твое предложение по поводу жетонов летчиков, его настолько заинтересовало, что он теперь только и думает об этом. Меер, как мне показалось, клюнул на наши липовые связи с Цюрихом. Он мне сказал, что располагает такой тайной, которая перевернет весь украинский бизнес.

Валентина всегда поражала Сонькина прозорливость. Её бабское нутро, острый не женский ум закаленный в местах лишения свободы чувствовал беду издалека.

— Зиновий сказал, что он давно хотел избавиться от Кота, который в последнее время стал его раздражать. Он говорил, что этот москаль доведет его до криминала. Меер был спонсором Котовского в деле о немецком самолете. Это он притащил к нему фрица, который утопил этот самолет. В разговоре, когда взорвали Кота, Меер проговорился, что оплатил услуги Котовскому за карту и еще какие-то документы из архива обороны России. Кот, якобы еще до того как попасть в тюрьму в Турции встретил старого немца который рассказал ему эту тайну. Ну тот поверил ему и за деньги Меера устроил сбор фактов.

— Я же тебе Соня, говорил об этом! Весь этот сыр-бор именно из-за этого самолета. Дело заключается в том, что на псковщине тысячи озер. Только в архивах можно было по боевым сводкам установить координаты падения самолета. Теперь Меер наш! Кота нет, а значит и карта у Меера.

— Я Валек, постараюсь! Меня эта тема саму захватила. Неужели мне не хватит криминального таланта, чтобы раскрутить этого банкира? Хоть он и хитрый гад, но я его все равно сделаю, — сказала Сонька так уверенно, что Валентин не выдержал и поцеловал ее.

— Боже, как я люблю тебя! — сказал он и обнял Соньку, прижав крепко к груди. Валентин налил ей черри, а себе водки. — Давай выпьем за нас с вами и за хрен с ними, — сказал он, поднимая бокал.

— Пусть будет так, — сказала Сонька и выпила свой бренди. — Боже я уже пьяная.

Она легла на диван, положив голову на подушку. Валентин заботливо прикрыл ее одеялом и выпив водку принялся поглощать привезенные курьером яства.

— А что, ты меня сегодня больше любить не будешь? — спросила Сонька чуть слышно. — Я три дня как дура просидела в КПЗ. Мне хочется мужика с запахом пота, перегара и табака.

— Спи! Любовь тебе будет, как я вернусь из Смоленска! А сейчас извини! Мне нужно подумать, чтобы проработать алгоритм наших действий на ближайшее время.

— Как ты жесток Валек! Я же хотела любви и ласки, — сказала Сонька засыпая. — А ты…

Прошли девять дней после смерти Котовского. По факту поминок банкир на Рублевке устроил небольшой пикник, собрав знакомых и друзей, помянуть безвременно ушедшего Кота. Среди гостей друзья бизнесмена отметили на Соньке роскошное черное траурное платье, украшенное стразами от Сваровски и перьями страуса, окрашенных в глубокий черно-синий цвет, напомнивший цвет вороньего крыла.

Глава-23

Весеннее тепло уже скоро должно было растопить зимний «асфальт» российских дорог. Иван, предчувствуя грядущую распутицу, решил, что это последний шанс. В деле об убийстве отставного майора Афанасьева еще не была закрыта страница посещения псковской области. Как заядлый рыбак, Ивану было интересно, где и на каких озерах проводил свободное время покойный. При осмотре холодильника убитого, Селезнев еще тогда обнаружил в морозилке озерную рыбу. Этот факт заставил Селезнева задуматься и проверить знакомства Афанасьева вне зоны его юрисдикции. Было возможно, что покойный купил рыбу на базаре, но наличие в рыболовном ящике дохлого мотыля и удочек, пропахших рыбой, говорило об обратном.

— Алло, Тимофеевич, приветствую тебя, — сказал Селезнев, перезвонив в Москву. — Я тут завтра на рыбалку собираюсь. Ты не хочешь, ко мне присоединится?

— А у тебе Ваня, что выходной выпал? Завидую!

— Да нет же. Хочу прокатиться и узнать где наш покойник рыбачил накануне своей кончины. Может зацепка, какая будет? Ты мне завтра не звони, я буду вне зоны сети.

— Как порыбачишь, мне телефонируй, я всегда на связи, — сказал Тимофеев предчувствуя, что Селезнев идет по правильному пути.

Из разговора с Тимофеевым, Иван помнил, что из архива пропали координаты озера куда упал самолет. Этот факт означал только одно, что найдя свидетелей его рыбалки, можно было сузить круг поисков и выйти на заказчика с противоположной стороны. Как правило на рыбалку, один Афанасьев не ездил. Необходимо было искать его компаньона. Селезнев, напрягая мозги, старался сократить до минимума всех любителей подводного лова. Местные браконьеры отпадали сразу. А любителей зимней рыбалки было половина города. В один из весенних дней Иван, чисто случайно на городском базаре, встретил соседа погибшего Афанасьева. Юрий Александрович, был подполковник в отставке. Раньше он служил в ВДВ и общался с отставником. Иногда он даже навещал Афанасьева, чтобы испить с ним бутылочку пивка. По выходным иногда даже посещал его баню. Подполковник, был мужиком общительный, и в силу своего социального статуса и душевной открытости, никогда не стал бы юлить. Иван подошел к десантнику и ненавязчиво начал разговор: