Криминальные сенсации (Часть 1) - [93]

От последней фразы посол чуть не лишился дара речи:

— В Пуэрто-Рико?! Почему уж не сразу в Майами или даже Нью-Йорк? Послушайте, Мортон, я не могу брать на себя такую ответственность.

— Ваше превосходительство, в Пуэрто-Рико находится ближайшая отсюда американская военно-морская база. Каждое утро туда идет патрульный корабль. Что в этом такого, если он подберет несчастную жертву кораблекрушения? Только договоритесь с ними о конкретном месте встречи в море.

Посол Стефенс озабоченно почесал лысину:

— А чем я это обосную, Мортон? Вы ведь американец, путешествующий частным образом. Вам не полагается кататься на эсминцах.

— Зато мне полагается защита от убийц. Ваше превосходительство, если меня убьют, у вас как у дипломата могут возникнуть очень большие осложнения! Скажите им просто, что я путешествую с тайной дипломатической миссией. Это всегда впечатляет и к тому же не поддается проверке.

Фортуна, пожалуй, в этот момент была особенно благосклонна к Мортону. Посол США, столь неприступный до сих пор, после продолжительного размышления взял наконец телефонную трубку и связался с комендантом военно-морской базы.

Первые слова Нормана Куртиса, когда он на следующее утро у ворот посольства садился в черный "кадиллак", были:

— Давай, жми! Надо убираться! Я уверен, что люди из тайной полиции всю ночь провели перед посольством.

Мортон и без того не собирался придерживаться предписанных в столице ограничений скорости, однако посол Стефенс выделил ему для побега не самую новую машину из богатого автопарка посольства. Когда они выехали на широкое скоростное шоссе, ведущее из центра города в порт, Мортон увидел в зеркале заднего обзора маленькую черную точку, которая увеличивалась с пугающей быстротой.

Продолжая управлять машиной одной рукой, он вытащил из кобуры под мышкой пистолет и протянул его Куртису:

— Попробуй-ка этим их отцепить. В "бардачке" есть две запасные обоймы.

Однако Куртис вернул ему пистолет и достал из карманов полдюжины "лимонок":

— Спрячь свой револьвер, я захватил кое-что получше.

При помощи тонкого нейлонового шнура он сделал связку из трех гранат.

Мортон все время поглядывал в зеркало. Автомобиль, который их преследовал, был уже метрах в ста; в нем сидело пять человек.

— Настоящая карательная команда… Целых пять человек!

— Майк, убери немного газ! Подпусти их поближе…

Когда Мортон чуть сбавил скорость, Куртис опустил переднее правое стекло, выдернул чеку и с гранатами в руке высунулся по грудь из машины.

В автомобиле преследователей тоже опустилось переднее правое стекло и показался тонкий автоматный ствол.

В тот момент, когда Куртис швырнул назад связку, хлестнули три очереди из автомата.

Сначала Мортон услышал звон стекла, рассыпавшегося под градом пуль, и лишь потом удаляющийся глухой грохот, как будто из багажника на бетонное покрытие шоссе вывалилась пустая канистра из-под бензина. В зеркало он успел увидеть кувыркающийся в воздухе капот, катящееся вдоль дороги колесо и груду покореженного металла, над которой поднималось облако густого темного дыма.

Когда Мортон повернул голову направо, то увидел, что Куртис продолжал по-прежнему висеть, наполовину высунувшись из кабины. Схватив правой рукой за пиджак, он втянул друга внутрь. Туловище Куртиса безжизненно обмякло на сиденье, голова упала на правое плечо Мортона. Ярко-красный ручеек крови струился по лицу. Куртис был мертв.

В укромном месте, на территории какой-то новостройки, в полумиле от верфи, Мортон остановил "кадиллак". На широкое заднее сиденье положил тело убитого канадца. Погладил бледное лицо товарища с застывающей уже струйкой крови торопливый жест благодарности за спасенную жизнь. И, забрав оставшиеся гранаты, которые все еще лежали на коврике "кадиллака", оставил машину.

По дороге Мортон влился в ранний поток первых портовых рабочих и без каких-либо происшествий добрался до дока, где стояла "Анчоа". Руки он держал в карманах плаща: в левом были спрятаны "лимонки", в правом — снятый с предохранителя пистолет. Сквозь нагромождение лодочных корпусов и ремонтного оборудования он прокрался к месту, где вчера видел "Анчоа". Площадка была пуста.

Рядом валялись отброшенные в сторону катки. Мортон испугался: неужели западня. Но тут же увидел, что у лебедки пустой барабан. Толстый стальной трос тянулся между рельсами стапелей и уходил к воротам дока.

Возле больших раздвижных дверей Мортон натолкнулся на рабочего, с которым договаривался накануне.

— Ну как, "Анчоа" уже на воде? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил мужчина и показал на изгиб гавани. — Она у второго пирса. Пабло уже разогрел двигатели. Надеюсь, вам это будет кстати.

Насколько кстати это было Мортону — ему оставалось лишь вскочить на яхту и отчалить, — рабочий увидел только тогда, когда развернул полученную от него крупную купюру. "Анчоа" тем временем уже вышла из гавани и взяла курс в открытое море.

Через час на горизонте показался стройный силуэт американского эсминца. От посла Стефенса Мортон получил приказ ни в коем случае не передавать в эфир сигнал бедствия. Такие радиосигналы подняли бы по тревоге береговую охрану Трухильо, и ее катера могли бы в последний момент каким-нибудь образом помешать побегу. Поэтому было оговорено точное место встречи в нейтральных водах: тридцать пять морских миль юго-восточнее Сьюдад-Трухильо, курс — сто сорок пять градусов зюйд-зюйд-ост, время — шесть часов десять минут. В шесть часов пятнадцать минут на палубу "Анчоа" был спущен забортный трап.