Криминальное чтиво. Зловещее светило - [98]

К тому же старик вроде просек, что у него за спиной творятся темные делишки. Ну они и подумали: если он выгонит Лайду, не так-то легко будет заполучить его денежки, даже если старикашка помрет своей смертью. А тут еще стали поговаривать о ку-клукс-клане, и Берби решил: будет лучше, если они с Лайдой поженятся, а не то ему, не ровен час, придется снова слинять из города.

В общем, втравил он в это дело Хача. Понимаете, боязно ему было одному убивать старика, помощник требовался. А еще Берби сообразил, что лучше, если Лайды не окажется поблизости. Тогда дело будет смахивать на ограбление. Но я бы на его месте ни за какие коврижки не связался бы с Хачем. Потому что этот Хач был гнусным типом. Он тоже на какое-то время покидал город, но совсем по другим причинам, чем Берби. Хача выслали. За то, что он распорол мешок с почтой, когда вез ее со станции в почтовом фургоне. Прежде чем вернуться в город, он отсидел два года в Атланте. Но я вот что хочу сказать: он был не только нечестным — но и подлым. И рожа у него премерзейшая. Бывало, закажет себе в ресторане яичницу и ест пригнув голову над тарелкой и загородив ее рукой, будто кто собирается отнять у него эту яичницу, а нож держит у самого лезвия, прямо как негр бритву. Никто с Хачем особенно не беседовал. Потому, видать, он ничего не знал о Берби и Лайде и слопал за милую душу всю лапшу, которую Берби навешал ему на уши, — про горшок с деньгами, будто бы припрятанный у старика в камине в задней комнате.

Ну и вот, однажды вечером, где-то в начале марта, Берби с Хачем нагрянули к старикашке. Берби уже услал Лайду подальше. Она притворилась, будто ей нужно за покупками, и уехала на автобусе номер шесть, чтобы все знали, что ее нет дома. Хач как увидел, что она смылась, сразу прибежал к Берби: дескать, сейчас самое время. А Берби только того и надо. Ведь Лайда с Берби уже засунули деньги в горшок, чтобы было что искать. В горшке лежало всего двадцать три доллара. Берби разменял их монетами по один, пять и десять центов, чтобы получилась целая груда. Это были все деньги Берби — можно сказать, сбережения всей жизни.

А потом Берби и Хач взяли лошадь и фургон, что имелись у Хача — он снова занялся извозом, — и отправились к старику. Подъехали с черного хода, обогнув дом, привязали лошадь за домом, чтобы никто не увидал их с дороги, и постучались. Они прикинулись, будто просто ехали мимо и по пути в город остановились погреться, так как чертовский холод. Старик впустил их и дал крепкого сидра, после чего они захмелели. А они уже и так были навеселе, потому что для храбрости приняли на грудь кукурузной водки.

И тут Хач зашел старику за спину и дал ему по голове гаечным ключом, спрятанным под курткой.

Ну а дальше Хач жутко разозлился на Берби, потому что в горшке оказалось лишь двадцать три доллара. Хач ничего не делал, просто сидел и смотрел — сначала на деньги, которые высыпал на стол, потом на Берби. И тут Берби давай заливаться соловьем. Дескать, не сойти мне с этого места, я-то думал, что в горшке никак не меньше тысячи долларов, — ведь, глядя на старика, иначе не подумаешь. Жариться мне в аду, говорил Берби, до чего же неловко: мне в голову пришла эта идея, и я во всем виноват; так что забирай, Хач, все деньги, и будь я проклят, если возьму хоть одну монетку. Да, я себе ничего не возьму, так мне неудобно. А Хач все молчал и поглядывал то на Берби, то на деньги.

И вот, пока Берби разглагольствовал, вдруг кто-то на улице крикнул, а затем забибикал клаксон. Хач вскочил, сунул в карманы деньги и гаечный ключ и спрятал горшок обратно в камин. А потом они с Берби схватили старика, вытащили через черный ход, запихнули в фургон и дали деру. Как те люди не заметили их бегства? Так ведь Хач с Берби подъехали к дому с задней стороны и таким же манером убрались. А в автомобиле у главного входа сидели стариканы из методистской церкви, которые знали, что Лайды нет дома. Лайду они не особенно жаловали, вот и воспользовались случаем заглянуть к старому другу. Они вошли в дом и никого там не обнаружили — вот и решили, что старик подался в город, ну и отправились восвояси.

Но Хач с Берби все равно здорово влипли. Потому что они помчались куда глаза глядят, в фургоне у них лежал труп, и они понятия не имели, куда его девать. И тут Берби начал ныть. А Хач погонял лошадь и молчал, словно воды в рот набрал. Вскоре добрались они до того места, где ремонтировали дорогу. Там все разрыли, а на обочине валялась куча ящиков с инструментами. Хач вылез, сбил замок с одного из ящиков гаечным ключом, достал кирку и лопату и швырнул их в фургон. А потом снова погнал лошадь. Мчали они до тех пор, пока не добрались до леса Нэнси Плаксы, — говорят, там в темную ночь разгуливает привидение. Этот лес начинается через три мили от фермы старика. Туда-то Хач и свернул, а как выехал на поляну — остановился. И тут наконец заговорил. Первое, что он сказал Берби: «Копай могилу!»

И Берби как миленький взялся за лопату. Он рыл два часа, пока не устал так, что едва на ногах держался. Но яма получилась совсем маленькая: земля-то промерзла, и даже с киркой дело шло еле-еле. Хач его остановил, они бросили в яму старика и засыпали землей. Закопать-то они его закопали, а голова торчала снаружи. Хач изрядно попотел, но вбил упрямую башку в яму, а потом присыпал ее землей. Парни забрались в фургон и подались в город.