Крик в тумане - [2]

Свою роль в неудаче моей литературной судьбы сыграла и переписка с отцом, объявившимся в 1959 году в Австралии. В масть пошло и приятельство с Владимиром Захаровым, написавшим сатирический роман «Зелёная шляпа», нагло изъятый КГБ.

Жизнь проходила в духе авантюрного романа, и я играл с тоталитарным капээсэсовским монстром на грани возможного, но это отдельная повесть, не имеющая прямого отношения к поэзии, хотя не поэзия ли жить своим умом и для себя?

Я не был диссидентом, так сложилось, что не встретил единомышленников. Но теперь вижу, что десяток моих «протестных» стихотворений могли мне выйти боком, если бы приятели, которым я иногда их почитывал, сдали меня, как это было тогда принято.

Короче, я понял однажды, что литературная работа мне заказана, и хотя я ещё по инерции к 1961 году практически «наметал» роман о хрущёвской перестройке, но сумел остановиться и прекратить тратить усилия в литературном направлении.

Жизнь увлекла в другие водовороты, но иногда всё же рука тянулась к ручке и бумаге… Теперь же, по прошествии сорока-пятидесяти лет, как наивные поэтические опыты молодости, так и более зрелые стихи последних лет прошлого тысячелетия вызывают в памяти строй приятных чувств, ибо поэзия, даже непрофессиональная, всё-таки, — весна души. У каждого своя весна, у меня она выдалась неровная, с заморозками. Ими приморожены безоглядно стремившиеся в зенит бутоны моих стихов. Но если читатель найдет в них хоть одну строку, стрельнувшую в мир алым цветком, то мои хлопоты, стало быть, не напрасны…

Автор

Подснежник

Мокрый снег осядет на валежник,

Март придёт, звеня, издалека.

И расправит лепестки подснежник

У ручья, в лозовьях тальника.

Он, пропахший снегом и землёю,

Прошлогодней хвоей и листом,

Наше сердце чем-то беспокоит

И напоминает о простом:

Что сумел он с лесом крепко слиться,

Что земля родная на корнях,

Что в цветке под небом серебрится

Капелька разбуженного дня…

Не сорву напев тот скромный, нежный,

Звон ручья не стисну в кулаке,

Чтобы всем рассказывал подснежник

О любви в весеннем лозняке.

1956 год

Видно, были мудрыми греки…

 Водограями струй студёных

 Нашей бодрости бьют фонтаны.

 В переполненных стадионах

 Каплей бодрости плавать стану.

 Эх, весёлая сила, прыгай

 И верхом скачи на спортсмене,

 Разбуди уснувших и двигай

 Их на солнце из бледной тени!

… Видно, были мудрыми греки —

 Я таких не устану славить, —

 Что уменье читать в человеке

 Приравняли к умению плавать.

1956 год

* * *

В висках таинственные дятлы

Долбят бесчисленные дупла

И голос мрачный, непонятный

Поёт о расфранчённой кукле.

Как ненавистен тот туман мне —

Тебя я знал совсем другою,

Была ты лучше несказанно

И было лучше то,

                                  иное.

Поймёшь ли ты мою большую муку?

Бурли, тоски осенняя река!

Пусть мою искреннюю дружескую руку

Твоя холодная не жмет рука…

1956

Сталинисты

Ясные, багровые рассветы

Их не утешают по утрам,

Не нужны подробные ответы

Для давно изгнившего нутра.

И не эгоисты — зуб ощерив,

Рады поделиться ядом зла.

К обезъяньей продувной пещере

Их идея наш народ гнала.

Рады к страху как-то подлизаться:

Неизвестность налегла свинцом, —

Дым диктаторских цивилизаций

Закоптил их рябое лицо.

1956

Мартовская Москва

Всё реже бури снежные,

                                            всё реже,

А солнце кувыркается, как шут,

И мартовский сугроб уже глаза не режет —

Лежит словно погасший парашют.

На улицах теплынь.

                                  И талый запах

Забил бензинный крепкий перегар.

Последних туч отряд спешит на Запад,

И лужи умывают тротуар.

Теперь под вечер,

                               за минутной стрелкой

Кося глазами, девушку коришь,

И желто-рыжие огни реклам, как белки,

Среди зелёных прыгают до крыш…

1956

Утро

Звезды гасли и небо светлело,

Птицы качались и щебетали.

И от щелканья вдруг потеплело

И приблизились четкие дали…

Птицы пели,

                    а людям казалось

Будто падали звонкие капли

Из-под сводов огромного зала

В хрустальную чашу —

                                    не так ли?

Лучевые рассыпались блестки,

Лампы все обессилели сразу:

Из-за черных кулис на подмостки

Вместе с утром примчалась радость.

И мелодия светлого вихря

Зазвенела на пол-планеты —

Только ночь без стеснения дрыхла

На другой половинке где-то…

Забайкалье, лето 1957 года

* * *

Напиши письмо мне,

Вспомни, вспомни,

Вспомни обо мне

И на окне

В вазу поставь сирень.

Листок в даль километров

Домчится поездом чувств —

Выну в праздничный день

Из конверта,

О любви прочту…

Напиши письмо мне,

Вспомни,

Вспомни…

Лето 1957 года

* * *

Босоногий дождь спешит по крышам,

Дергая канатики антенн.

Я на всех диапазонах слышу

Хриплый кашель, скрип его колен.

Проклинаю и огонь и воду,

На окно посматривая зло.

Не пойму, к чему это погоду

Так некстати, глупо развезло?

По брусчатке клекот речки мутной,

Впрягся воздух в паруса гардин.

Солнце — вздрызг! И в комнате — уютно,

Словно в ней я больше не один,

Словно рядом — ты. И снова плечи,

Как тогда, податливы опять,

Словно я к губам тянусь, доверчив,

Чтоб впервые их поцеловать…

^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^

1957

Боль

Не надо рыдать, глупыха!

Горькая боль — пройдёт…

В твоей комнатенке тихой

Новый начнётся год.

Ты жить будешь скромно, старательно,