Крик дафэна - [11]
Не помню, как оказался перед знакомой дверью. Злой, измученный, спина взмокла от пота — казалось, что это не я молотил кулаками, а ярость моя бушевала, пытаясь найти выход безумию, которым я был тогда болен.
Дверь распахнулась. Неожиданно. Долгожданно.
Я провалился внутрь — в благословенную прохладу.
И упал прямо к ногам Динни.
Упал, больно ударившись носом, запачкал пол кровью и от этого ещё более разозлился. Какого чёрта?!
И тут меня понесло. Кажется, я не хотел говорить и половины того, что сказал. Я вообще совсем не то хотел. А что?! Не знаю что! Может быть, душа моя вопила, молила о чудесном исцелении.
Я выплеснул на Динни свои страхи, боль, гнев, обиды и сплетни, нашёптанные нам в спину ещё в школе — всю ту ложь и фальшь, в которой я существовал, попавшийся и запутавшийся. Я орал, требовал какой-то отнятой у меня свободы, что-то доказывал, а потом не выдержал и разревелся — как последний идиот, как маленький потерянный мальчишка. Впервые за эти годы. Слёз почти не было — сухие раздирающие спазмы, скручивавшие горло и выдавливавшие из глаз одинокие капли. Как же я себя ненавидел! А заодно и её.
Динни стояла, смотрела на меня и молчала. Господи, опять молчала! Скажи же хоть что-нибудь!!! Почему ты молчишь?!.. Хрупкая, беззащитная, она едва доходила до моего плеча — когда я успел так вырасти? На фоне стены с цветочным узором она казалась феей, нереально прекрасной, нарисованной Боттичелли. Только глаза — огромные, влажные, понимающие и всё равно безмерно удивлённые — жили и любили меня, дурака, по-прежнему. Лишь в зрачках росла и множилась печаль.
«Ну, что ты смотришь на меня?! Чтоооо?!.. Уставилась… Не нравлюсь??? Приручила меня, как зверя!.. — я не мог остановиться. — Что ты вмешиваешься в мою личную жизнь?! Она моя!!! МОЯ!!! Слышишь??? Только моя!!! Тебе в ней не место! Ни в ней, ни в моих снах!!! Оставь меня в покое! Исчезни!!! Навсегда!!!»
Она не осуждала меня. Нет. Только вдруг что-то лопнуло, порвалось. Что-то жизненно важное, соединявшее её со мной и, более того, её — с этим миром.
«Исчезни!!!»
Будто я своими словами подтвердил какие-то сомнения и, не желая того, отпустил её на волю, туда, где затерялся настоящий дом.
«Исчезни!..»
Она судорожно вздохнула и закрыла лицо руками.
«Ис…чез…ни…»
Столько отчаянья и безысходности было в этом простом жесте, что я вдруг на секунду прозрел, будто всплыл на поверхность и глотнул свежего воздуха, враз приходя в себя. Растерянно замолчал, провёл по лбу ладонью. Морок, всё морок… Динни?!.. Динни, ты наконец-то рядом??? Я сто лет хочу сказать тебе — Дин, прости…
И, ещё не осознавая чудовищность потери, я шагнул к ней.
И, как водится, не успел.
Реальность заволновалась, словно водное зеркало, небрежно разбитое камнем, и, закрутившись в спираль, внезапно развернулась, разделившись на тысячи лепестков, жадных язычков, слизнувших окружающую действительность.
Боль, пронизывающая насквозь.
Крик. Чей?
Сознание возвращалось. Слишком медленно. Слишком быстро. Я сидел посреди разрушенной прихожей, вжав лицо в колени, и кричал, закрывая голову от оседавших на меня клочков обоев, штукатурки, щепок и листов рассыпающихся книг. Опустошенный от собственного бреда и ещё не понимавший до конца, что же произошло на самом деле. Рухнула входная дверь, забив горло пылью, окончательно и бесповоротно поставив печать на отпущенном мне времени. Некому было говорить те немногие короткие слова, так мало и так много значившие. Некому и незачем.
Динни исчезла, исполнив моё последнее желание.
Так же таинственно и безвозвратно, как и её бабушка.
Ещё один лист, ещё одна горькая страница.
Обратная дорога была бредом, сном наяву, маетой, смертью и возрождением. Я почти спятил, хотя давно не чувствовал себя столь ясно и болезненно чутко, замечая каждый камень под рельсами, каждый чужой взгляд, шоркнувший вскользь, каждое дуновение сквозняка, каждую вспорхнувшую за окном птицу. Где я пребывал все эти годы? Как смог перечеркнуть образ, когда-то спасший меня от меня самого? Что значат теперь мои полуистлевшие обиды, так трепетно и бережно хранимые всё это время? Тлен, пустота, бесполезность.
Дин! Ты была в моей жизни всегда, и я, где-то в глубине души, был уверен — прости! — что так и будет вечно. Привычное, близкое и родное не уберёг, не понял, не постиг. Права была мать, но что ей до того теперь. И что мне теперь до того, кто меня ждёт дома. Дома?.. Я ведь никогда не чувствовал себя у Люсинды дома. Я надолго задумался, очнувшись лишь у её парадной. Шаркая, как старик, неспешно поднялся на знакомый этаж и остановился у квартиры. Озадаченно уставился на ключ — он не соответствовал дверному замку. Позвонил, с удивлением вслушиваясь в чужие шлёпающие шаги.
«Кого-о-о?» — прокричал чей-то голос, и дверь приоткрылась, звякая массивной цепочкой. В щель выглянула подозрительная старуха, кутаясь в застираный халат и ногой не давая ускользнуть нечёсаному полосатому коту. — «Лю-юсю-ю?! Нет такой!.. И не было никог…да!»
Дверь скрипнула и гулко захлопнулась, дохнув на меня нафталиновым старческим духом. Изнутри недовольно поскрёбся кот и, обиженно мяукнув, затих.
А ты готов потерять все, чтобы найти себя? Мы выиграли, чтобы проиграть… Три года голода… В целом даже сносно. Мы с некромантами исследуем чудовищ. Даже смогли упокоить, найдя среди них по ДНК принадлежность к тому или иному роду. Ко всему можно привыкнуть… Только… Нельзя делать вид, что ты человек, если ты больше не он. Вокруг меня не безобидные зверюшки. Пора взглянуть страхам в глаза. Ведь создания больше не могут ждать. Крейны ведут расследование.
В свои двадцать Виктория умирает при загадочных обстоятельствах. И попадает из Варшавы в настоящий ад, где ее вербуют в дьяволицы. Должность особая – теперь девушка торгуется с ангелами за души умерших. И работает рука об руку с дьяволами Азазелем и Белетом. Нижняя Аркадия полна контрастов и на удивление напоминает земной бюрократический ад. Здесь можно притвориться живой, сотворить шикарное платье для свидания, повстречать саму Клеопатру с Цезарем или расследовать обстоятельства своей гибели. А потом очутиться на балу Сатаны, устроить революцию и Третью мировую… Но можно ли найти любовь в Лос-Дьяблосе? Или для этого придется вернуться на Землю?
Лине с трудом удается вернуться к прежней жизни: как ей забыть Данте, юношу с разноцветными глазами, пленившего ее сердце? Но связь с ним потеряна, а путешествия во времени вызвали необратимые последствия. Злосчастный хронометр, словно яд, разрушает девушке жизнь. Выход один – уничтожить устройство и навсегда забыть о существовании Невидимого города. Лина решает поручить эту миссию Бобби, но та не упускает шанса испытать силу часов и невольно активирует их механизм. Теперь, чтобы спасти лучшую подругу, Лине необходимо отправиться в далекое прошлое, но на этот раз помощи ждать не от кого, и девушка может полагаться лишь на себя…
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.
Давным-давно, далеко на востоке от Драгаэрской Империи, правили в Фенарио четыре брата: король Ласло, человек добрый, но несколько сумасшедший; принц Андор, человек умный, но несколько нерешительный; принц Вильмош, человек сильный, но несколько глуповатый; и принц Миклош, младший, несколько… нет, весьма упрямый. Когда-то жили-были четыре брата - а еще богиня, чародей, загадочный говорящий жеребец, очень голодный дракон - и ветхий, практически разрушенный дворец, над которым кружили голодные джареги.
Поля, какими они были закончены, ужасный МС и гаремник. Меня время от времени заносит, но это все равно все тот же сентиментальный Ингвар.