Крестовые походы. Идея и реальность - [77]
Но главное — получение креста из рук священника было публичным подтверждением статуса крестоносца. Еще на Клермонском соборе Урбан II распорядился, что тот, кто возьмет крест, уже не сможет отказаться от участия в экспедиции, раскаявшись в своих намерениях и страшась расставания с близкими. Принятие креста связывало человека обетом, который он должен был исполнить под страхом апостольского проклятия и церковного отлучения — непременно достичь Иерусалима в рамках общего похода (passagium generate) в Палестину и посетить Гроб Господень. Обет крестоносца (votum crucis) на самом деле был существенно похож на паломнический: как и пилигриму, крестоносцу следовало подтверждать свершение обета, предъявляя вещественные доказательства — он должен был принести пальмовые ветви, собранные в Иерихоне в саду Авраама, а позже, в конце XII в., папа Иннокентий III требовал еще и письма от короля или патриарха Иерусалима или от великого магистра ордена тамплиеров или госпитальеров. Раз приняв votum crucis, необходимо было уже идти до конца. В XIII в. Иннокентий III неслучайно говорил о наследственном характере обета — передаче невыполненного обязательства потомкам крестоносца. В начале XII в. забывшие о своем долге крестоносцы объявлялись вероотступниками, их лишали наследства, им запрещали посещать церкви, открыто выказывали им свое презрение. В 1099 г. дезертировавшим из армии крестоносцев участникам похода папа Пасхалий II обещал снять отлучение только в одном-единственном случае: если они вернутся в Святую Землю и выполнят свои обязательства, поклонившись Гробу Господню. Контролировать ситуацию было совсем нетрудно — списки принявших крест регулярно составлялись и всегда были под рукой в церквах, поскольку благословение и разрешение священника или епископа было совершенно необходимо отправлявшемуся в крестовый поход мирянину или клирику.
Обет отнюдь не принимался спонтанно, будущий крестоносец должен был пройти через несколько стадий: размышление (deliberatio), намерение (proposition) и собственно обет (votum). Главным мотивом принесения обета были покаянные настроения и жажда спасения. Ими руководились как простые миряне, так и высшая знать. Известно, что французский король Людовик VII стал крестоносцем, дабы искупить свой грех: в 1143 г. во время войны с графом Шампани Тибо II он живьем сжег в городе Витри 1300 мирных жителей. Принося обет, монарх надеялся загладить свою вину. Иногда обет произносился под влиянием страха смерти, болезни или каких-то драматичных обстоятельств. Так было в случае с королем Людовиком Святым, правнуком Людовика Святого: тяжело больной, он был при смерти и чудом остался в живых: «И едва он смог разговаривать, как потребовал, чтобы ему принесли крест, что и было исполнено. Когда королеве, его матери, сказали, что к нему вернулась речь, она обрадовалась этому так, как только возможно. А когда она узнала, что он принял крест, о чем он сам ей сказал, то впала в такую глубокую скорбь, как если бы увидела его мертвым».[91]
Решившись стать крестоносцем, мирянин должен был совершить литургический обряд принятия «обета креста» (votum crucis). Этот ритуал не был универсальным и отличался огромным локальным своеобразием — далеко не всегда существовавшие в разных регионах обряды совпадали с тем образцом, который был дан папой. Но что действительно важно: церемония взятия креста была знаком нового юридического статуса мирянина, как бы внешним проявлением принятых им внутренних обязательств. Она придавала торжественность и публичность непостижимому изменению статуса мирянина, который в результате принесения им обета становился крестоносцем.
Литургический обряд принесения обета был тесно связан с ранее существовавшей церемонией отправления в путь паломника. Ведь крест был также знаком паломнического путешествия в Иерусалим — его нашивали на суму и шапку пилигрима. Существовал и обряд благословения паломника, весьма похожий на церемонию принятия креста — до конца XII в. знатоки канонического права практически не отличали обет крестоносца от обета паломника, и только около 1200 г. они начинают упоминать церемонию принятия креста отдельно. Именно тогда в каноническом праве оформляется теория обета крестоносца. Судя по источникам того времени, votum crucis был настоящим ритуалом, исполненным многозначных смыслов и включавшим различные символические слова и жесты, но в разных регионах он исполнялся по-разному.
Принятие обета могло быть частным событием, которое происходило в приходской церкви в присутствии священника. Но эта церемония могла быть и публичной и совершаться при дворе духовных или светских правителей. Центральный ее момент — передача креста воину в знак признания им обета. Ритуал, как правило, сочетался с мессой (иногда специальной литургией Честного Креста), возможно, исповедью крестоносца, необходимой для получения прощения грехов, и чтением псалмов. Важной частью обряда было благословение креста, посоха и сумы — инсигний (внешних отличительных знаков) крестоносца. Обычно эти предметы — крест (
