Крестоносцы социализма - [53]

Читатель видит в этом перечне много женщин. Ранее, до 60-х годов XIX в. женщины в русском революционном движении не участвовали. В лучшем случае, они были для революционеров утешительницами (как «декабристки»). Самая же революционная борьба считалась не женским делом. Лишь в 60-е годы русские женщины начали включаться в освободительное движение, но до конца десятилетия такие случаи были редки. Можно назвать лишь несколько имен женщин, которые тогда боролись или (главным-то образом) содействовали революционной борьбе в России. Таковы имена Е.Л. Дмитриевой (Кушелевой), А.В. Корвин-Круковской, Е.Г. Бартеневой, О.С. Левашовой, Н.И. Утиной (Корсини), М.П. Михаэлис.

Не исключением из правила, а правилом участие женщин в русском освободительном движении стало со времени подготовки к массовому «хождению в народ», т.е. с начала 70-х годов. В Большом обществе пропаганды 1871 – 1874 гг. (т.н. «чайковцы») из 103 известных участников было 24 женщины (23,3% состава), в кружке «москвичей» 1875 г. – 17 из 50 – 55 чел. (больше 30%). Отныне русская женщина навсегда стала непременной и активной участницей всех революционных организаций и начинаний. «Хождение в народ» увлекло сотни женщин: 244 из них только за 1873 – 1876 гг. подверглись репрессиям[462]. В народнические кружки к началу «хождения» женщины шли целыми семьями: две сестры Любатович (Вера и Ольга), три сестры Засулич (Александра, Вера, Екатерина), три сестры Ивановских (Александра, Евдокия, Прасковья), три сестры Оловениковы (Елизавета, Мария, Наталья), три сестры Субботиных (Евгения, Мария, Надежда) и мать их Софья Александровна, три сестры Фигнер (Вера, Евгения, Лидия), четыре сестры Панютиных (Вера, Мария, Софья, Юлия).

Все кружки проявляли тогда жгучий интерес к событиям общественной и политической жизни не только в России, но и за ее пределами, рассматривая русское освободительное движение как часть мирового революционного процесса. В годы кружковщины (1871 – 1875) очень многие народники участвовали в деятельности I Интернационала и Парижской Коммуны, заводили и развивали интернациональные связи. Помимо особой Русской секции, членами Интернационала были также П.Л. Лавров, М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин, А.А. Серно-Соловьевич, В.А. Зайцев, Н.А. Морозов, М.П. Сажин, В.М. Александров, Н.И. Жуковский, Н.А. Саблин, З.К. Ралли-Арборе, Л.Б. Гольденберг, М.К. Элпидин, Д.И. Рихтер, В.А. Озеров, Н.Е. Васильев, И.Г. Розанов, Н.А. Иванова (Бартенева), А.Г. Варзар (Рашевская), Г. Акимов, С. Барабан, И. Амчеславский, С. Барский и (по агентурным данным) С.И. Корабельников и Фейерштейн[463], а Г.А. Лопатин по рекомендации лидера французских социалистов О. Серрайе при поддержке К. Маркса 20 сентября 1870 г. стал членом Генерального совета[464], где был единственным россиянином. В делах Парижской Коммуны участвовали П.Л. Лавров, А.В. Корвин-Круковская, Е.Г. Бартенева; сражались за Коммуну на баррикадах Е.Л. Дмитриева, А.Т. Пустовойтова, М.П. Сажин, В.А. Потапенко, В.Б. Арендт, К.М. Турский, Н.А. Шевелев, Елецкий[465].

Интерес народников к социалистическому движению на Западе объясняет их тяготение лично к Марксу и, особенно, к его учению. Ряд русских социалистов (Лавров, Лопатин, Дмитриева, Н.И. Утин, В.И. Танеев, Н.Ф. Даниельсон) уже в начале 70-х годов вошел в круг друзей Маркса (а также Ф. Энгельса). С 1869 г. в России стали широко распространяться сочинения Маркса и Энгельса в русском переводе (Устав I Интернационала, «Манифест Коммунистической партии», «Гражданская война во Франции»), а в 1872 г. был издан начатый Лопатиным и законченный Даниельсоном перевод 1-го тома «Каптала». Однако народники, ценя разящую марксову критику капитализма, считали неприменимой к России ту генеральную идею Маркса, что именно капитализм создает материальные предпосылки для социалистической революции и сам порождает собственного могильщика в лице пролетариата. Самый интерес народников к «Капиталу» (и к марксизму вообще) проистекал из их потребности уяснить как можно основательнее генезис, сущность и механизм капиталистического производства, чтобы не менее основательно противопоставить ему русский «особый уклад». Другими словами, народники пытались «„по Марксу“ <…> опровергнуть приложение к России теории Маркса»[466].

Интернациональные связи народников с начала 70-х годов развивались в разных направлениях. К середине десятилетия народники далеко раздвинули национальные границы русского освободительного движения, придав ему подчеркнуто общероссийский характер. Кроме собственно России и Украины, где действовала основная масса народнических кружков, народники создавали свои организации и шли «в народ» на землях Белоруссии, Грузии, Азербайджана, Армении, Литвы, Латвии, Бессарабии. У народников национальных окраин России появились не только свои практики, но и теоретики народничества: Нико Николадзе и Антон Пурцеладзе в Грузии, Мирза Фатали Ахундов и Гасан-бек Зардаби в Азербайджане, Микаэл Налбандян в Армении[467]. Под влиянием ссыльных народников (Е.П. Михаэлис, Н.И. Долгополов, Н.Я. Коншин, А.А. Леонтьев) складывались в 70-е годы убеждения великого казахского просветителя Абая Кунанбаева