Крестоносцы поневоле - [94]

Пока в течение двух недель наместник престола Святого Петра и его верный сподвижник обсуждали будущие планы, все окрестности наполнились самыми невероятными слухами. Поговаривали и о новом походе против германского императора, и о скором освобождении христианской Испании, и о падении мусульманской Кордовы. Любители посудачить, как мухи на… нет, лучше как пчелы на мед, начали собираться из окрестных деревень и городков поближе к месту событий, чтобы спустя годы объявить себя причастными к будущим великим деяниям. Ибо, что бы ни случилось, готовилось точно что-то грандиозное – в этом сходились все.

И никто не удивился, когда в ворота епископского замка (Адемар предпочитал замок скромной келье в обители) постучался запыленный странник.

Был он тощим и загорелым, будто его коптили. Одет в рваную шерстяную дерюгу на голое тело и подпоясан обычной веревкой. В руке с обломанными ногтями он сжимал побитый дорогой посох из незнакомого дерева.

Страж епископской гвардии с сомнением посмотрел на худые босые ноги посетителя, покрывшиеся после многих дней пути толстой коркой грязи.

– Иди дальше, божий человек. – Воин даже не стал открывать двери. – Через половину лиги будет обитель Святого Михаила, там ты сможешь найти приют на ночь и чашку супа.

Охранник вознамерился уже закрыть створку окошка в двери, но худая рука незнакомца метнулась, подобно хищной змее, и задержала окошко открытым.

– Сожалею, воин, – странник говорил с легким акцентом на неплохом немецком, – но мне надо, чтобы ты пустил меня внутрь. Мне, понимаешь, очень надо встретиться с папой Урбаном.

Воин, услышав такое, молча положил ладонь на руку безумца и попробовал скинуть ее с крышки окошка, через которое и состоялся разговор, но кисть блаженного была как будто из той породы деревьев, которую ушлые венецианские торговцы везут из далекого Леванта. Это ли, а может, необычное сияние глаз странного просителя удержало рвавшиеся из уст стража сквернословия.

– Шел бы ты, паря! Я вот у епископа, почитай, пятнадцать лет служу, а и то папу увидеть уже неделю не могу. Как заперлись, так и сидят. Им только еду носят, да люди то приезжают, то уезжают. Но на каждого посетителя особое распоряжение светлейшего надо, а вот тебя никто пускать не велел. Так что не напрашивайся. Коли хочешь увидеть, то иди в обитель. Говорят, в воскресение Урбан сам будет мессу служить. Там и посмотришь на него. А теперь давай! Ступай отсюда!

Странник улыбнулся:

– Не твоя в том вина, понимаю.

Он убрал руку, державшую окно, и начал рыться в сумке. От неожиданности стражник даже не решил воспользоваться такой возможностью закрыть окошко и тупо пялился на ищущего что-то странного просителя. Наконец тот достал из запыленной сумки сверток, быстро разорвал дерюгу и протянул письмо.

– Это письмо папе от настоятеля храма Гроба Господня в Иерусалиме. Передашь в руки! Ты понял?

Стражник изумленно кивнул.

– Вот и хорошо! А я пока здесь подожду.

Паломник уселся прямо на землю у ворот.

Солдат закрыл окошко, почесал затылок и пошел докладываться командиру. Идти напрямую ему мешала субординация, но и оставить такой приказ невыполненным было чревато. Глядя на закрытые ворота, гость улыбался блуждающей улыбкой. Путешествие и задание его подходили к концу.

2

– Так, говоришь, видение тебе было? – Тон старого патриарха был далек от сарказма, но и открытого радушия в нем не было. Отдели зерна от плевел – с этого надо было начинать.

– Да, ваше святейшество!

Голос вошедшего паломника был слегка суховат, но, слушая описание случившихся с пришлым блаженным событий, Урбан II не раз ловил себя на том, что начинает видеть все то, о чем повествовал ему странный гость. Было ли это наваждением, или это были видения Божьи – надлежало выяснить. Правдивым было только то, что свиток был заверен печатью настоятеля храма Гроба Господня. Верный Джакомо быстро разыскал в архивах последней переписки письмо из Святой земли и успел сличить печати. Ошибки не было. Вот только содержимое письма было не совсем тем, что мог послать настоятель дальнего храма главе церкви. И не то, и не таким тоном!

– И ты уверен в том, что видел?

Паломник склонил начавшую уже лысеть голову:

– И это верно, ваше святейшество.

Глава Вселенской церкви улыбнулся:

– Ну, а не мог ты ошибиться, добрый человек?

Человек, назвавшийся Петром из Амьена по прозвищу Пустынник, устало покачал головой.

Урбан начал постукивать по столешнице стола. Эта привычка появилась у него давно, и только самые близкие могли знать, что понтифик в эти моменты очень взволнован. Ничто другое не выдавало волнения, только еле слышный стук сухих старческих пальцев по деревянной поверхности.

– Да-да… Хорошо. – Папа принял решение. – Что ж, ты сам так и не прочитал послание?

Старик поклонился:

– Я уже говорил вашему святейшеству – я неграмотен. Могу только считать, да и то до пятидесяти[160]. – Он еле заметно покачал головой. – Да и не смог бы я себе это позволить, зная, кому это письмо.

Урбан милостиво кивнул:

– Что же. Ты сделал хорошее дело для нашей матери церкви. Иди сейчас на кухню, ибо вижу, что изможден ты чрез меру и устал от пути неблизкого. У нас еще будет время поговорить. Ты останешься при дворе моем, пока я не отпущу тебя. Ступай!