Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. - [143]

3. В осенинѣ — осенью 1262 г. Таким образом, войска могли находиться в Новгороде более полугода — с апреля — марта или даже с февраля 1262 г. (см. ком. 2). О причинах задержки см. ком. 9 к отр. VIII СРХ.

4. Дмитрий — князь Дмитрий Александрович, сын князя Александра Ярославича. Впервые Александр оставил его княжить в Новгороде в начале 1260 г., когда ушел во Владимир [НІЛ: 83]. Дмитрий участвовал также в походе на Раквере в 1268 г. (см. в отр. IX СРХ и в прил. ЗД); в 70-х гг. он княжил в Новгороде. Дмитрий намеревался обустроить свою резиденцию в Копорье, но встретил сопротивление со стороны новгородцев. Умер в 1294 г. [НІЛ: 89–90, 321–325, 328; Янин 1998: 91]. Во время похода на Юрьев-Дорпат Дмитрию было 9 лет [Бегунов 1965: 20]. Юным возрастом князя летописец объяснял и причину его изгнания из Новгорода в 1264 г.: «зане князь зело малъ бяше» [НІЛ: 84]. Очевидно, что решение князя Александра поставить сына во главе войска было вынужденным.

5. В историографии высказывалось предположение о том, что поход на Дорпат задумывался как акт давления, чтобы заставить балтийские торговые города (Любек и Висбю) при подписании торгового договора принять условия Новгорода [ГВНП: 56–57]. Не ясно, однако, почему в таком случае объектом давления был выбран Дорпат. Кроме того, существуют достаточно убедительные доказательства того, что заключение этого договора предшествовало походу [Goetz 1916: 73–74; Рыбина 1986: 33–34; Рыбина 1989: 46–50; Янин 1991: 82–83]. Думается, что, отправляя войско во главе с сыном в Ливонию, Александр преследовал следующие цели. Во-первых, так мог быть реализован потенциал большого войска, собранного для конкретных военных действий, но долгое время (см. ком. 3) находившегося в бездеятельном ожидании. Во-вторых, успех похода мог сгладить противоречия между Александром и новгородцами, возникшие в результате ордынской переписи и восстания 1259 г. [НІЛ: 82–83] и дополненные неудобствами, которые должно было доставить горожанам длительное пребывание войск в Новгороде. В-третьих, русские, отправившись в Ливонию, хотя и с большим опозданием, все же выполнили союзнические обязательства перед Литвой. Последнее было весьма важно, поскольку обострять отношения с литовцами и подталкивать Миндаугаса к союзу с Орденом было тогда очень нежелательно.

Неясно также, планировал ли изначально Александр нападение именно на Дорпат или же предполагался какой-то другой пункт в Ливонии, например, находившийся недалеко от Дорпатского епископства орденский замок Феллин (Вильянди). Нападение на важный опорный пункт Ордена больше соответствовало бы сути антиорденского союза с литовцами. Однако богатый Дорпат был более привлекательной целью для русского войска. Так что маршрут мог быть изменен уже во время самого похода — с согласия малолетнего князя Димитрия или же игнорируя его [см. Назарова 1998 (а): 17–18].

6. В историографии нет единого мнения по поводу личности князя Константина. Некоторые отождествляют его с сыном князя Ростислава Мстиславича и внуком Мстислава-Бориса Романовича из смоленской ветви Рюриковичей [НІЛ: 584; Войтович 1990: 125, 131]. Высказывалось также предположение, что Константин был сыном литовского князя Таутвилы (см. далее ком. 8), правившего тогда в Полоцке [Пашуто 1959: 382, 385]. Определенно можно лишь сказать, что среди «ближних домочадцев» Константин занимал важное место, поскольку в перечислении участников похода он поставлен летописцем между сыном и братом Александра Ярославича. Предположительно тот же князь Константин участвовал и в походе 1268 г. на Раквере (рус. Раковор) (см. в ком. 4 к прил. ЗД).

7. Ярослав — Ярослав Ярославич, брат князя Александра Ярославича, князь Тверской (1246–1271), князь Новгородский (1265–1267, 1269–1272 гг.), великий князь Владимирский (1264–1271). Умер в 1272 г. во время поездки в Орду [НІЛ: 83–89; Янин 1991: 84].

8. Товтивил, Таутвила — один из жемайтийских князей, который в 40-х гг. пытался укрепить свою власть, опираясь на поддержку Ордена и Риги, а затем перешел в стан противников крестоносцев. Участвовал в нападениях на русские земли. Первым из литовских князей правил в Полоцке (с 1246 или 1248 г.). Таутвила пытался проводить независимую от Миндаугаса политику, в связи с чем часто конфликтовал с последним. После убийства Миндаугаса в 1263 г. он боролся за власть в Литве с князем Тренётой и был убит в 1264 г. [Пашуто 1959: 92–98, 100–108, 297, 318, 345, 378; Gudaviôius 1989: 145–147; Александров, Володихин 1994: 24–35, 44].

9. Речь идет не о замке, а о городских кварталах, окруженных деревянными укреплениями, которые были сожжены в результате штурма русскими войсками (см. ком. 16 к отр. VIII СРХ).

10. По другим документам Петр Мяснцкович неизвестен.

11. Речь идет о поездке князя Александра Ярославича в Орду, чтобы договориться об освобождении русского войска от похода в Иран (см. ком. 9 к отр. VIII СРХ).

12. В отличие от «Жития», НІЛ сообщает о поездке князя Александра в Орду после рассказа о походе в Ливонию [НІЛ: 83]. Однако последовательность событий в «Житии» представляется более вероятной. Вряд ли князь Александр поручил бы возглавить многочисленное войско в походе в Ливонию малолетнему сыну, если бы сам находился тогда на Руси.