Крестные дети - [23]
В библиотеке он смотрел на нее не отрываясь. Она все время говорила с Маркусом.
Чарли отправился в туалет и выдавил прыщ на подбородке. Потом он заклеил его пластырем и надел рубашку в бело-желтую полоску, белые брюки и панамку, чтобы произвести впечатление на Сэффрон. Джеми, который разыскивал в гардеробе свои плавки, сказал:
— Эй, Чарли, ты только посмотри на это! Тут в серванте сейф. Пустой, я уже проверил. А это минибар, тут полно всего… джин, водка, пиво. Такие бары есть во всех отелях на Ямайке.
— Тебе не кажется, что это как-то банально? — попробовал охладить его пыл Чарли. — Меня всегда учили, что лучше, если тебе приносят выпивку, а не ты сам ее себе готовишь.
— Не будь ты таким снобом. Я тебе не про это говорю. Однажды ночью мы пригласим сюда девок, намешаем парочку убийственных коктейлей и повеселимся.
Мэри стояла перед большим зеркалом в белой раме и размышляла, какое платье от Лауры Эшли лучше подошло бы для обеда: легкое в цветочек или белое со шнурками. Это были два самых дорогих платья в ее жизни. Она ездила покупать их с родителями в «Гилфорд» на Хай-стрит. На самом дне кошелька Мэри нашла бледно-розовую губную помаду, которую она втайне от родителей взяла с собой. Мама не одобряла, когда девочки пользовались косметикой до окончания школы. Она накрасила губы, надела браслет и поспешила вниз, чтобы не опоздать.
Сэффрон лежала на огромной белой кровати с белыми муслиновыми сетками и думала о матери. Вчера, прямо перед тем, как Сэффрон отправилась в аэропорт, Амариллис не на шутку поссорилась с Бонго, который утверждал, что она заигрывала с одним из конюхов.
Они на славу поорали, после чего Бонго велел Амариллис выметаться из дома, и теперь им снова негде жить. Сэффрон молилась Богу, чтобы Амариллис помирилась со своим приятелем, потому что Бонго был не таким уж и плохим человеком. Когда Амариллис рассталась с Тревом и тот поменял замки в своем доме в Эдин-Грув, им пришлось пять месяцев кочевать по всему Лондону, ночуя у знакомых на полу, поэтому Бонго стал для них настоящим посланцем небес. Амариллис так и не смогла начать карьеру фотомодели, и ей приходилось работать хостес в ночном клубе на Бик-стрит. Там-то она и познакомилась с Бонго Фортеско, у которого имелась собственная ферма и который никогда не был женат, несмотря на свои достойные сорок шесть лет. Спустя неделю Сэффрон и Амариллис переехали в его загородный дом, где следующие три года жили вместе с ним и его золотистыми ретриверами. Сэффрон научилась ездить верхом и, когда Амариллис брала на себя труд отвезти ее в Ньюбери, ходила на занятия в колледж. Иногда Сэффрон задумывалась об их жизни и понимала, что ее абсолютно непредсказуемая мать совершенно не подходила шумному, развратному землевладельцу, но они каким-то образом уживались вместе.
В результате неразберихи, сопровождавшей ее отъезд, Сэффрон едва успела собраться. Она набила свой чемодан тем, что попалось ей под руку в шкафу и ванной комнате. Только теперь она вспомнила, что ее трусики, должно быть, до сих пор сушатся на батарее.
Сэффрон поселили в огромной комнате, располагавшейся на первом этаже рядом со спальней крестного Маркуса.
Окна выходили на балкон, с которого открывался вид на лужайки с пальмами, частные пристани и море. Со времени их последних каникул во Франции Сэффрон ни разу не покидала Англии, если не считать поездки в Шотландию, где Бонго рыбачил прошлым летом. Та поездка ей не понравилась: лосось не вызывал у нее никакого интереса, кроме того, слишком много сил приходилось тратить на то, чтобы отбиться от Бонго, который постоянно хотел затащить ее в постель. Сэффрон казалось, что ей не стоило ехать сюда, в «Лифорд-Кей», когда у нее дома были такие неприятности.
В дверь постучали, и голос с сильным американским акцентом спросил:
— Сэффрон? Ты здесь? Ты не против, если я зайду на минутку?
Абигейль нарядилась в розовый банный халат, а ее только что вымытые волосы были замотаны полотенцем.
— У тебя есть фен? Я не могу найти у себя в комнате.
— Посмотри сама, — сказала Сэффрон. — Своего у меня нет, если найдешь что-нибудь, смело забирай.
У Абигейль отвисла челюсть:
— Ты хочешь сказать, что не пользуешься феном? Сэффрон покачала головой, села на кровать и одернула балдахин:
— Думаю, нам пора идти на обед.
— Что ты наденешь? — нервно поинтересовалась Абигейль.
— Я привезла не очень-то много вещей. Наверное, надену мамино розовое бикини. Оно как-то очутилось у меня в чемодане.
Сэффрон стянула с себя футболку и шорты и одела трусики от бикини. Пораженная ее наготой, Абигейль невольно отвела глаза, чтобы не видеть идеальной фигуры своей крестной сестры.
— Ты хочешь сказать, что твоя мать носит это?
— Амариллис раньше была моделью. Она все время покупает себе что-нибудь из одежды. У нее это что-то вроде болезни, она тратит на одежду деньги даже тогда, когда у нас их нет. Черт, лифчик мне велик! У Амариллис прекрасная грудь. Каждый мужик, с которым она знакомится, не может отвести от нее глаз.
— А я свои сиськи ненавижу, — сказала Абигейль. — Они такие большие, как будто я постоянно ношу с собой два мешка мацы. Мама говорит, что когда я подрасту, то смогу сделать операцию, чтобы уменьшить их. У нее есть знакомый хирург, он делал ей глаза.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Книги, написанные женщинами, вроде «Дневника Бриджит Джонс» или «Секса в большом городе», не учитывают одну деталь: на каждую женщину, стонущую о своем весе, одиночестве, возрасте или отсутствии оргазма, приходится по крайней мере один мужчина, озабоченный теми же проблемами. Причем ему приходится хуже, поскольку единственный способ справиться с депрессией, известный мужчинам, — это напиться и сходить на футбольный матч. Согласитесь, не столь привлекательно, как наполнить жизнь походами в парикмахерскую, солярий, массажный салон и магазины.Известный британский писатель Дуги Бримсон решил рассказать, насколько сложной может быть жизнь одинокого мужчины.