Всего один телефонный звонок отделял великого магната Маркуса Брэнда от банкротства. Маркус распорядился переключить звонившего на домик у бассейна, где он обычно занимался йогой.
Бартоломью, верой и правдой служивший мистеру Брэнду уже двадцать восемь лет, осознавал тяжесть сложившейся ситуации, но не стал прерывать обучение двух балийских мальчиков, которые должны были накрывать стол к обеду. Уже восемь вечеров подряд за этот стол садились двенадцать человек. Все крестные дети мистера Брэнда, их жены, мужья и отпрыски проводили новогодние каникулы вместе.
Со стороны залива доносилось пыхтение лодочного мотора и радостные визги, сопровождавшие прыжки надувного банана, который тащил за собой катер. Юные Крифы веселились на славу. В глубине души Бартоломью считал их самыми несносными и дурно воспитанными из всех потомков крестных детей Маркуса.
С верхнего этажа пляжного домика на Нуса-Дуа, где находилась терраса из тикового и кокосового дерева, был виден пляж, от которого начинался безбрежный океан с множеством небольших зеленых островков.
Сэффрон и ее мать загорали на разных концах веранды. После вчерашнего вечера все избегали общения с хозяином дома.
Бартоломью заметил, что Сэффрон была напряжена с самого первого дня. Он сразу понял, что каникулы кончатся плохо, хотя и не мог сказать почему. Возможно, виной всему стали финансовые проблемы мистера Брэнда, в то же время не было оснований полагать, что они не могут быть разрешены. По сведениям журнала «Форбс», Маркус Брэнд занимал двадцать седьмое место в списке самых богатых людей планеты.
Сидя на берегу, Стюарт и Абигейль печатали что-то в ноутбуках. Бартоломью пожал плечами. Так-то они проводят отпуск — почти все вокруг чем-то заняты. Как только после рождественских каникул открылись рынки, Стюарт буквально приклеился к экрану монитора. По его словам, он торговал акциями.
Бартоломью познакомился с крестниками Маркуса. когда те были еще детьми. Тогда они собирались в доме на Багамах в «Лифорд-Кей». Глядя на сегодняшнего Стюарта, любой изумился бы произошедшим в нем переменам. То же и с Абигейль: раньше она была такой пышкой. Все крестные дети изменились — и не все к лучшему. Удивительно, что сейчас им уже по сорок лет, у большинства — собственные семьи.
На террасу вышла Мэри. Комнаты для гостей в Нуса-Дуа располагались в отдельных домиках, и при каждом был электрический автомобиль, на котором постояльцы могли ездить по острову.
— Привет, Бартоломью. Где все?
— Мистер Брэнд занимается йогой. Кто-то купается в бассейне, кто-то дремлет. Дети развлекаются на надувном банане. Джеми и Чарли катаются на водных мотоциклах.
Узнав, что Чарли Криф был где-то далеко, Мэри испытала облегчение. Она делала все возможное, чтобы проводить минимум времени в его обществе.
Прошло почти двадцать лет, но она так и не простила Чарли. Едва приехав на Бали, он сразу же напился и стал орать на своих детей. Разумеется, Миранда не поехала вместе с ними, а нянечка, которую он нанял, была совершенно бесполезна.
— Не желаете ли выпить коктейль? — предложил Бартоломью. — Очень хорош свежий фруктовый пунш.
Из всех крестных детей больше всех он любил Мэри. Она была не такой красивой, как Сэффрон, — просто обаятельной и очень внимательной к окружающим, чего нельзя было сказать про остальных.
