Крест - [2]

Женщина, ни на кого не глядя, пошла прочь от пожара. Толпа, испуганно молчавшая до сих пор, тревожно загудела. Тихо переговариваясь между собой, сельчане побрели по домам. В душе каждого из них отныне поселился страх.

Глава 3 2006 год

– Во – во, глянь, опять приперлась! Счас че-то там крутить начнет. Смотри – смотри – поворачивается. Во, прикольно! – Санек в возбуждении больно ткнул кулаком Михе в плечо. Тот даже не заметил тычка. Миха во все глаза смотрел на закутанную в темный балахон фигуру, склонившуюся над могильным холмом. Крест на могиле медленно поворачивался.

Когда Санек рассказал ему о том, что кто-то по ночам гуляет по кладбищу, он не поверил. «На кой ляд ты сам туда ночью потащился, недоумок?» – попенял он младшему брату. Санек виновато отвел глаза. Миха в свои двадцать два года был для него авторитетом непререкаемым, врать ему было бесполезно и более того, опасно. За вранье Миха порол его нещадно. И даже мать никогда не вставала на его защиту, отворачивалась, чтобы, не дай Бог, старший сын не увидел ее мокрые глаза. А пошел он на кладбище на спор. Пацаны постарше подначили его, посулив дать десять долларов одной бумажкой. А Санек никогда не держал в руках иностранные деньги!

– Тише ты, не вопи, – шикнул Миха на Санька.

Фигура вдруг резко обернулась и замерла. Санек притих. От страха взмокла спина, и он вцепился в руку брата. Миха кивнул головой в сторону выхода с кладбища. Рассмотреть что – либо более подробно можно было только с близкого расстояния, но двигаться бесшумно и незаметно Миха не умел – природа наградила его немалым ростом и ногой сорок четвертого размера. Он решил, что завтра придет на кладбище один, без Саньки, который только мешал ему своими щенячьими воплями, и займет позицию где-нибудь поближе к этой могиле. Собственно, он даже толком не понял, над которой именно могилой склонилась сейчас темная фигура. Это была самая старая часть деревенского кладбища, захоронения здесь уже не делались, и половина могил был заброшена, кресты поломаны, а оградки украдены предприимчивыми жителями Рождественки. Миха решил, что завтра он узнает две вещи: чья могила и кто к ней приходит.

– Сболтнешь кому, по ушам получишь, понял? – Миха говорил строго, крепко держа Санька за руку. Они шли по дороге к деревне, и Санек, наконец, перестал дрожать и почти успокоился. Вспомнив, что он пережил, когда в первый раз увидел живого человека, в полночь бродившего между могил, Санек поежился. Тогда он бежал с кладбища не разбирая дороги, падая, обдирая себе коленки о придорожные кусты, пока не уткнулся в живот одному из пацанов, дожидавшихся его у околицы. «Что, сдрейфил, Санек?» – насмешливо спросил самый старший из них, Вовка, владелец вожделенных десяти долларов. «Там! Там!..Живой мертвец!» – захлебывался Санька, тыча пальцем в сторону кладбища. Пацаны ржали, попивая пиво и не веря ни одному его слову. Им – хохма, забава, ему – страх и бессонный остаток ночи впереди. Но десятку Вовка все же ему отдал. «За смелость» – сказал он и пнул его коленкой под зад, чтоб Санек уматывал домой. Он и умотал. Дома, получив от проснувшегося брата подзатыльник, промучился до утра, пытаясь заснуть, а утром рассказал о странной фигуре на кладбище Михе.

Братья потихоньку, чтобы не разбудить мать, спавшую в проходной комнате, прошли к себе. Две кровати, стоящие спинками к окну, между ними тумбочка и шкаф для одежды в углу – вот вся мебель, поместившаяся в девятиметровке. Миха мечтал заработать денег и пристроить со стороны веранды еще одну, большую комнату, в которой, как ему думалось, он будет жить со своей женой. Будет же у него когда-то семья, обязательно сын и дочка! Но пока даже и девушки у него не было. Ходил он к одной разведенке, хотел даже жить к ней уйти. Только мать, принявшая своего первенца за главу семьи после смерти мужа, в этом вопросе проявила непримиримую упертость. Она так цыкнула на сына, что он, испугавшись ее гнева, отступил. Так и шастал по ночам на соседнюю улицу, но до рассвета всегда возвращался домой.

А денег он заработает, факт. Мастерская, куда он устроился после армии, принадлежала местному фермеру, бывшему городскому жителю, а ныне владельцу крепкого хозяйства, Петру Павловичу Вишнякову.

Петр Павлович Вишняков появился в Рождественке два года назад. Сам факт покупки городским жителем дома в деревне никого не удивил: половина дворов и так уже принадлежали дачникам. Но прошло лето, раскупленные горожанами дома опустели, а Вишняков уезжать, похоже, никуда не собирался. Любопытный рождественский народец тут же решил выяснить, а какие такие планы имеет этот городской на их деревню? Но выяснять ничего не пришлось. Осенью Вишняков уже начал утеплять коровники, установил там поилку, отремонтировал крышу механических мастерских, привел в порядок огромный двор. Всем стало понятно, что мужик обустраивается ни на один день. С тех пор хозяйство Палыча только ширилось, он нанял нескольких работников из числа самых трезвых жителей Рождественки, платил им по деревенским меркам немыслимые деньги, а всяких просящих на опохмел гнал прочь. Так и разделилась Рождественка на два лагеря: малая часть уважала Палыча, а остальные, кто был особенно ленив и стабильно пьян, завидовали и злобствовали.