Кресло Кутона - [4]
Носильщики Кутона следовали за ним; за носилками шел Дюма, узнаваемый благодаря своему длинному черному сюртуку из легкой ткани, напоминающему сутану; аккуратный Пейан, в белом галстуке и сером фраке; наконец, Сен-Жюст, «одетый с иголочки»: в новом летнем костюме, с кокетливо повязанным галстуком, в светло-желтом фраке, белом жилете и светло-серых драповых кюлотах.
Впрочем, процессия, похоже, не сильно впечатлила парижан; несколько любопытных следовали за ней, но никакой толпы не было. Известно лишь, что по прибытии на площадку Нового моста носильщики Робеспьера остановились, чтобы передохнуть; они поставили кресло против пьедестала от разрушенной статуи. «Тиран» посмотрел на окруживших его людей и весьма отчетливо пожал плечами.
Около четырех часов вечера двадцать два осужденных, в том числе и Кутон, были доставлены к эшафоту; калека находился на третьей телеге, его ноги свешивались с нее, на лбу была повязка; он выглядел удрученным и был мертвенно бледен. Когда прибыли на площадь Революции, два помощника Сансона схватили его за руки и за ноги, чтобы отнести на помост. Казнить начали именно с него. Поскольку его было невозможно привязать к доске обычным способом, он был размещен там «вертикально», но его тело с атрофированными мышцами плохо поддавалось перемещению, и попытки эти длились четверть часа! Четверть часа ужасных мучений, во время которых боль исторгала из подвергаемого пытке душераздирающие вопли, заглушаемые ревом толпы. Наконец, он умер; следом за ним настал черед Робеспьера-младшего, затем девятнадцати других, потом Максимильена; последним взошел на эшафот Леско-Флерио.
Кутон, которому не повезло в жизни, повезло, тем не менее, иметь хорошего сына. Он женился в 1787 году, до того, как был парализован, на дочери лейтенанта бальяжа Орсе, Мари Брюнель, которая подарила ему двоих детей. Старшему, Антуану-Франсуа-Ксавье, было около семи лет, когда умер его отец; младший родился в 1790 году и, следовательно, ему было всего четыре.
Что сталось с этим ребенком в вихре 9 термидора? Потеряла ли его обезумевшая от горя мать во время блужданий по Парижу? Был ли он украден, или убит какой-нибудь женщиной, у которой Кутон приказал казнить сына? Это неизвестно; но он действительно исчез без следа.
Вдова члена Конвента с сыном Антуаном вернулась в Орсе{8}. Для этого требовалось много мужества; местные жители, которые заискивали перед Кутоном, когда тот был при власти, теперь преследовали его память. Городской совет постановил, чтобы акт его рождения был исключен из реестров коммуны: «Уничтожим память об этом гнусном негодяе, предадим пламени портрет этого отвратительного чудовища. Пусть нация не знает места его рождения, пусть стенающие духи мучеников свободы преследуют его бегущую тень вплоть до самого мрачного жилища мертвецов!» В коммуне нашлись два гравированных портрета калеки; их публично сожгли на площади, в то время как вокруг костра танцевала фарандолу окрестная молодежь. Термидорианская реакция принимала столь глупые формы, что сделала почти симпатичными жертв термидора.
Презрение, которое внушили Антуану Кутону эти подлецы, зародило в нем, совсем еще юном, культ памяти отца.
Семнадцати лет он завербовался в армию, и принимал участие во всех войнах Империи. Когда он, еще в чине унтер-офицера, был под Москвой, ему была объявлена благодарность в армейском приказе. Наполеон вызвал его и предложил эполеты «при условии, что он сменит фамилию». Антуан Кутон отказался, заявив, что никогда не откажется от своего отца, — и остался сержантом. При Реставрации он возвратился в Орсе, не считаясь с предрассудками, и прожил там двадцать лет. В 1848 году, когда ветер переменился, и была провозглашена Республика, его соотечественники нашли, что Кутон «хороший человек». Не зная, каким образом принести публичное покаяние перед сыном того, от кого они так быстро отреклись, его пригласили на банкет, где старый солдат согласился председательствовать.
Это был суровый, немного мрачный и упрямый человек. Имеется его письмо, адресованное одному хроникеру-роялисту, который сурово судил его отца: «Имя Кутона, — пишет он, — было тяжело носить долгое время; ныне, когда начинают признавать его величие и об этом стало возможно говорить, я больше не страдаю, когда на него нападают».
Антуан Кутон умер в 1867 году; Наполеон III сделал его кавалером ордена Почетного легиона. У него был сын, умерший в Италии от холеры и оставивший двух малолетних дочерей… И, таким образом, мы возвращаемся к дарительнице кресла на колесах и к этому историческому предмету мебели.
Ни одна реликвия не является в большей степени подлинной, чем эта. Механическое кресло было подарено Кутону управляющими Национальным движимым имуществом; оно происходит из Версальского дворца, где принадлежало жене Шарля-Филиппа Капета, иными словами, графине д'Артуа. После Термидора Хранилище мебели затребовало кресло для «передачи в Национальное хранилище машин» на Университетской улице. Это требование, рукопись которого сохранилась, датировано мессидором III года. Достоверно известно, что в то время (около года спустя после катастрофы) вдова Кутона уже возвратилась в родной город, забрав с собой свою мебель и реликвии, оставшиеся от мужа. Таким образом, приказ о возвращении кресла не был исполнен; оно с тех пор оставалось в Оверни. Вдова Кутона умерла в 1843 году, его сын, о котором шла речь, в 1867 году. Они оба были неопровержимыми свидетелями, хранили живые воспоминания событий II года; они видели Кутона в его кресле на колесах. И этот любопытный экспонат, хранящийся в столичном музее, стал одним из наиболее живописных и правдивых элементов революционной хроники, которые делают столь познавательными залы Карнавале.
