Крещенский апельсин - [63]

– Почему?

– Есть один неприятный момент. Не знаю, говорить или нет, ты так болезненно реагируешь на факты…

– Просто я инфантилен еще, идеалистичен, – самокритично сознался Самсон.

– Ну ты хватил, – Мурыч довольно засмеялся, – да я ничего плохого в виду не имел… Я там, пока набирался знаний по телефонному делу, кое-кого видел.

– И кого же?

– К одной барышне господин Либид заявился. С цветами. И чем она его прельстила, чтобы орхидеи дарить? А на другой день и Эдмунд, и дон Мигель – оба наведались… к той же барышне. Но без цветов. Странно, но Сыромясов ей больше понравился: красавчику Либиду она отказала, а ухаживания нашего толстого Элегантеса приняла, под ручку с ним с телефонной станции шла…

– Она и есть ваша лучшая телефонистка? Которой больше всего свиданий назначали абоненты?

– Совсем наоборот! Худшая!

– Ничего не понимаю, – хмыкнул Самсон. – И что из этого следует?

– Из этого, друг мой, следует, что если там появишься и ты, совсем уж станет похоже на дурной водевиль.

Самсон опустил взор. Действительно, смешно получится: сотрудники «Флирта» один за другим бегают к одной и той же телефонистке. Хорошо, что Мурыч Платонова не видел. Но Мурыч, пожалуй, не знает, что Самсон в курсе слежки, организованной сотрудниками за господином Либидом. Ну ничего, завтра придет очередь Мурыча или Самсона, Фалалей его предупредит, и все прояснится. Самсон чувствовал себя даже более просвещенным, чем его собеседник.

– А тебе надобно осторожность соблюдать, – доброжелательно советовал Мурыч, приступая к поданному кофе, – ты всех здешних опасностей еще не знаешь. В столице полно головорезов. Причем политических – с виду вполне приличных. Политикой интересуешься?

– Нет, – Самсон виновато потупился, – времени не хватило.

– Эх, – крякнул Мурыч, – хоть бы в библиотеку записался. Читать-то надо, чтобы впросак не попасть. Ты небось и Прюдона с Прудоном мешаешь, а Туган-Барановского с Марксом. Не знаю, как там у вас в Казани, а у нас бомбы в людей едва ли не каждый день бросают. И не только эсэры, а и эсдэки туда же – те еще похлеще будут. Слышал, как в прошлом году казачий конвой положили и почти полмиллиона денег из казначейства умыкнули?

– Нет, не слышал, – признался Самсон.

– Приличные люди, в Швейцарии обитают. Тер-Петросян, Литвинов, Ульянов… Просвещенная Швейцария террористов не выдала: дескать, не дадим плохому царскому режиму обижать робингудов. Так что держи ухо востро. Познакомишься с приличным с виду человеком – не бросайся к нему на шею, может, тайный громила, в дурное впутает. Ты искусством самообороны владеешь?

– Нет, не владею, – вздохнул Самсон.

– Тогда допивай свой кофе, и пойдем.

– Куда?

– Недалеко. Не все ж тебе как зайцу затравленному метаться по городу и бульварные истории сочинять.

Самсон не стал спорить. Настроение его заметно улучшилось – обед всегда склонял его к любви и дружбе. А Мурыч при ближайшем рассмотрении оказался человеком не скучным.

Мужчины встали, расплатились и вышли на улицу. Солнце уже скрылось из виду, столичный воздух приобрел пепельно-сизый цвет, сгущающийся с каждым шагом.

«В здоровом теле – здоровый дух» – это была единственная фраза, которую изрек Мурыч, пока они добирались пешком до флигеля во дворе какого-то многоэтажного дома. В узких высоких окнах двухэтажной постройки горел свет.

Поднявшись по чистенькой лестнице, Мурыч едва ли не втолкнул Самсона в огромный зал: по левой его стене, до самого потолка, высилась шведская стенка. Посередине стояли гимнастические снаряды – возле них несколько мужчин в спортивных трико. Человек пять, настоящие силачи, запросто поднимали над головой двухпудовые гири. Самсону все было внове.

– Тебе нравится? – спросил радостно Мурыч.

Самсон кивнул. Только сейчас он почувствовал, как бестолково провел последние полгода своей жизни. В Казани бегал за прекрасной Эльзой, валялся в тоске на диване, в Петербурге попал в бессмысленную суету журналистских умов.

– Я сюда по средам наведываюсь, – объявил Мурыч. – Атлетизм проясняет сознание, и после занятий всегда лучше пишется. Бери на вооружение. Костюм есть?

– Нет, нету.

– Купи у Стешкина, в Гостином, и в следующую среду вместе пойдем.

Самсон не стал противоречить, хотя не понимал, как спортивные упражнения помогут ему сотворить материал, любезный сердцу Ольги Леонардовны.

– А госпожа Май не разгневается?

– Простит, – Мурыч подмигнул, – тем более по средам она сама посещает салон красоты: шлифует свою неотразимость.

От группы атлетов отделился крепкий рослый мужчина и не спеша двинулся к беседующим.

– Самсон Васильевич, – приветливо поздоровался он, – давно не виделись.

– Добрый день, господин Горбатов. – Самсон не сразу узнал супруга своей соседки по купе поезда Москва – Санкт-Петербург.

– Собираетесь присоединиться к нам?

– Не сегодня, хотя мне здесь нравится.

– Тем лучше, – господин Горбатов пожал руку спутнику Самсона, – не будем мешать занятиям господина Мурина. А то, что Бог нас сводит в третий раз, Самсон Васильевич, знаменательно. Не соблаговолите ли вы навестить наш дом? Жена вас частенько вспоминает, да и Ксюша вами очарована.

Самсон покосился на Myрыча. Тот проявлял признаки нетерпения – так ему хотелось бежать в раздевалку и переоблачаться в спортивное трико.