Крепость во тьме - [221]

Но мятеж? Отказ поджечь захваченный корабль? Это было выше моего понимания.

– Вельбот? В самом деле?

Здесь было нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд. Я это чувствовал – нечто из ряда вон выходящее, сверхъестественное. То же, что привело Святошу в подобное состояние.

Я чувствовал, что еще немного – и на меня снизойдет некое крайне важное откровение, словно бабочка истины на тонких, как паутина, крыльях. Словно сами боги пытались коснуться меня, дать урок. Я представил себе мрачное лицо Умника, выглядывающее из-за неизменной книги. В глазах его мерцал веселый огонек, который возникал всегда, когда он намекал на свою тайну.

Возможно, он действительно знал путь домой. Но сейчас, в милях от берега, посреди шторма, место и время для подобного путешествия выглядели весьма странными. За пределами «Дракона» не было ничего, кроме морской пучины и рыбьих зубов.

Или они поплыли на фрейландскую каравеллу? Вряд ли их пощадят возможные спасители.

На «Драконе-мстителе» никто не погиб – по крайней мере, на моей памяти, хотя о тех временах, когда я на нем появился, у меня остались лишь туманные воспоминания. Сражения могли быть жестокими, страшными и кровавыми. Палуба могла стать скользкой от крови. Ток, который также исполнял роль судового врача – его бывшая профессия, – мог целыми днями зашивать и прижигать раны, вправлять кости, но никого из нас не передали в руки Святоши для похорон среди рыб. Молиться ему приходилось лишь за спасение душ врагов.

Мы, как и сам «Дракон», носили на себе тысячи экзотических шрамов, но, как говорил Колгрейв, нас хранили сами боги. Лишь беспокойный и предательский океан мог похитить душу с «Дракона-мстителя».

Неудивительно, что Старик подвергал судно и команду такому риску, который наверняка бы привел к мятежу на самом дисциплинированном итаскийском военном корабле. Мы считали себя бессмертными. За исключением старого Барли, нас страшило лишь завершение миссии и колдовская ловушка, которую нам наверняка кто-то подстроит.

Что станет с нашей бандой головорезов, если мы найдем Тот Самый корабль или если боги лишат нас своей благосклонности?

Мы приблизились к тролледингцу, которого теперь больше скрывала наступающая темнота, чем шторм. И тем не менее, когда мы оба оказались на вершине волны, я разглядел бледные лица их главарей. На них застыл страх, но вместе с тем и упрямая решимость умереть, свойственная всем северянам. Следовало ожидать, что скоро они нас атакуют.

Мое внимание привлек звук неуклюжих шагов. Старик вышел вперед, хотя я не мог понять, как ему это удалось. Он стоял, облокотившись о борт, пока мы поднимались и опускались на водяных горах. Казалось, его это нисколько не беспокоит.

От волнения я не мог даже опорожнить желудок.

– Сможешь? – наконец спросил он. – Рулевого?

Я пожал плечами:

– В такой шторм? Не знаю. Попробую.

Все что угодно, лишь бы завершить погоню и вывести «Дракон» из серого морского ада. Я знал, что Старик не отступит, пока мы не прикончим добычу.

– Жди моего сигнала.

Он вернулся на корму, совершив столь же эпическое путешествие. По мере того как сгущалась темнота, он все ближе и ближе подводил «Дракон» к тролледингцу, намереваясь поравняться с ним.

Драккар поднялся на гребень волны. Старик подал сигнал. Я выпустил вторую свою лучшую стрелу.

Но ободка на ней не было. Дрожа на ветру, она не смогла попасть точно в сердце.

Рулевому предстояло утонуть вместе с остальными.

Лишившись управления, тролледингец развернулся боком к волне, проваливаясь в очередную впадину.

Он пережил одну волну, но следующая его поглотила.

Одна стрела. Всего лишь одна метко пущенная смертоносная стрела – и дело было сделано. Остальное закончит ужасное, ужасное море.

Теперь мы могли сосредоточиться на собственном выживании. А я мог рассчитывать на передышку от беспрестанного рева и качки.

VIII

Спокойного плавания пришлось ждать долго. Сперва мы вынуждены были дожидаться затишья, прежде чем сменить курс, поскольку нам совершенно не хотелось разделить судьбу корабля северян. Затем мы снова ушли в шторм, борясь с ветром, не менее жестоким, чем волны. Мы продвигались очень медленно, и прошло три мучительных дня, прежде чем преодолели завесу дождя и снова увидели сушу и спокойный океан.

Точность расчетов Старика оказалась поразительной. Он вывел нас всего в двух лигах к югу от Кровавого мыса.

Но каравелла, которую мы отчасти надеялись застать все еще на плаву, исчезла. У нас не было никаких шансов с ней покончить.

– Тор, наверх! Быстро! – прорычал Старик, подозрительно вглядываясь в даль.

Кто-то за нами следовал – другого объяснения не было. Каравелла не села на мель, а женщины, будучи придворными дамами, вряд ли сумели бы увести ее далеко. Итаскийцы, которых вызвала береговая охрана? Возможно.

Они вполне могли болтаться где-то рядом.

Началась работа. «Дракон» основательно потрепало – обшивка протекала в сотне мест. Она проломилась на носу после того, как мы таранили тролледингца, а несколько дней в бушующем море лишь добавили ей повреждений. Такелаж выглядел так, словно на нем устроили безумную войну армии пьяных пауков. Повсюду болтались оборванные канаты, разорванные паруса, сломанный рангоут. Нужно было снять бизань-мачту и поставить запасную. Запасных частей у нас на борту хватало, но новые уже пришлось бы захватывать с очередной жертвы.