Крепость не сдается - [19]

— Спички с картинкой бравого казака у вас есть?

Степан Викторович встрепенулся. Это был пароль. Спросил, пряча в усах настороженную улыбку:

— А сколько?

— Одну тысячу.

— Спички есть, но дорогие.

Екимов молча положил на стол пять сторублевок царской чеканки. Не вытерпел тут Голубцов, вскочил, схватил товарища в объятия.

«Начало есть, — снова подумал Екимов, приближаясь к своей землянке и оглядываясь. — Теперь — за дело…» И отпрянул в сторону, наскочив в густой тьме на идущего навстречу человека.

— Стой! — крикнул тот.

Екимов перемахнул через изгородь, пробежал по грядам огорода. Еще несколько метров — и он окажется в березовом перелеске. Но там могут организовать облаву, Василий Яковлевич ничком упал между грядок, затаился. Так и есть. Преследовавший помчался по проулку прямо к перелеску. Вдали послышались голоса, вероятно, появился патруль. Куда скрыться? Дом рядом, но ночью здесь возможны обыски. Возвращаться к Голубцову далеко и небезопасно. Екимов знал, что невдалеке есть шурф старой шахты. Крадучись, держа на взводе руку с наганом, добрался до шурфа.

Утром Василий Яковлевич шел домой в час, когда шахтеры ночной смены возвращались с работы. Так было безопасней, И все-таки пришлось избрать самый короткий путь. Но все обошлось благополучно. Лишь Прасковья Владимировна всплакнула, приникнув к плечу мужа.

— Ну, ну, — ласково успокаивал он жену. — Все хорошо. Никто не приходил?

Она отрицательно покачала головой, и Василий Яковлевич с минутным сожалением подумал, что мог ночевать и дома.

— Дай старую робу, иду устраиваться забойщиком. И вечером скоро не жди, немного задержусь.

Рабочие были нужны. В эту же смену Василий Яковлевич спустился в шахту. Леонид Горшков успел ему сказать, что освобождены Михаил Вдовин и Алексей Гусев, арестованные в первые дни после прихода карателей. Гусева Екимов не знал, а вот Вдовина надо было привлечь к активной работе — это человек решительный.

В низком забое полутемно. Времени с начала смены прошло много, но шахтеры еще не работали. Кто-то испортил подъемные лебедки.

— Почаще так делали бы, — сказал пожилой забойщик. Василий Яковлевич приостановил шаг.

— Тише, напорешься на какую-нибудь дрянь, — оборвал его товарищ. — Слышал, таскают то одного, то другого. Оружие, что ли, ищут.

— Пусть ищут, — отозвался пожилой. — Кто прятал — не дураки. Эй, кто тут? — окликнул он Екимова.

Познакомились, стали тихо разговаривать. Вскоре товарищ пожилого отошел.

— Слышь-ка, что скажу, — сказал пожилой. — Я ведь знавал тебя раньше. За большевиков ты шел, а потом на Дутова укатил. А сейчас-то как на копях оказался? Аль разбежались там наши все?

— Нет, не разбежались, — ответил Екимов. — Я по ранению отстал, добрые люди вылечили, подался домой. Армия-то наша далеко, не сразу доберешься.

— Оно так, — хмуро кивнул пожилой. — Конечно, и здесь дело найдется. А обо мне не заботься, не выдам.

Тепло и удивительно спокойно стало на сердце у Василия Яковлевича.

23 июля 1918 года под руководством Екимова, Голубцова и Полещука был создан стачечный комитет. В него вошли: председатель правления объединенного профсоюза И. М. Масленников, секретарь профсоюзной организации Южной группы копей Ф. Е. Царегородцев и рабочий с Кыштымских копей Дмитрин. Через несколько дней члены стачечного комитета были арестованы.

В ответ на массовые аресты, увольнения рабочих и выселения их с квартир Екимов и Голубцов организовали забастовку. Она мощной волной прошла по всем копям Челябинского района. Белогвардейцам было предъявлено требование — немедленно освободить арестованных. На третий день забастовки арестованные, в том числе и члены стачечного комитета, были освобождены[9].

Большую подрывную работу в тылу белогвардейцев проводили и коммунисты-татары Дахретдин Хуснутдинов, Ахматша Файзуллин, Юнус Габдрашитов, Файзутдинов, Минатудзинов, Мухамедзянов, Шаймардан и Хусаин Сундуковы. Они распространяли листовки, выводили из строя горношахтное оборудование, добытый уголь мешали с породой.

Для более оперативного руководства партийными ячейками по решению городского комитета РКП(б) было создано два райкома партии. Один — на станции Челябинск и на заводе «Столль и К°», другой — на угольных копях.

…Заседание проходило на конспиративной квартире К. М. Рогалева. В состав районного подпольного комитета копей вошли: «В. Я. Екимов — председатель комитета, С. В. Голубцов — секретарь, Е. В. Полещук — заведующий отделом связи, Ф. Е. Царегородцев — заведующий отделом снабжения, М. Ф. Вдовин — заведующий отделом Красного Креста»[10], казначеем был избран С. П. Демин.

М. Ф. Вдовин.

Организовали подрывную группу в составе И. Масленникова, Л. Горшкова, И. Петрякова, К. Рогалева, Д. Хуснутдинова. На этом же заседании избрали особую группу с целью: объединять рабочих-подпольщиков Челябинских копей в «десятки» по месту их работы. В эту группу вошли: И. Масленников, П. Бухалов, Л. Горшков, Д. Хуснутдинов, И. Петряков, К. Рогалев, А. Отрыганьев, П. Сазонов, И. Лазовский и другие. Они должны были поддерживать полнейшую связь с подпольным районным комитетом.

После совещания Екимов подозвал к себе Леонида Горшкова, охранявшего вместе с Ильей Петряковым заседание комитета, и напомнил ему: