Крепкий Турок. Цена успеха Хора Турецкого - [34]

Летом 2002 года Турецкий привез свою команду на крупнейший на постсоветском пространстве международный музыкальный фестиваль «Славянский базар» в Витебске. Хэдлайнеры этого мероприятия выступают на сцене большого открытого Амфитеатра, камерные проекты представляют в компактном Театре им. Якуба Коласа. Именно там появился, можно сказать, на закате традиционного этапа своего творчества бывший московский синагогальный коллектив. Вырабатывая свою, впоследствии сделавшуюся фирменной, манеру шутейного конферанса Турецкий открыл вечер репликой: «Маленький еврейский хор приветствует большой славянский фестиваль!» «Тот концерт произвел на публику серьезное впечатление, — говорит Михаил. — Более того, генпродюсер телеканала „Россия“ (транслировавшего фестиваль), Геннадий Гохштейн, тоже обратил на нас внимание и дал кое-какие рекомендации. Я понял, что хор с мужчинами в черных костюмах — это для телевидения не формат, к тому же мы малоизвестны. Чтобы попасть в эфир, нужно использовать одну из форм, интересующих телевизионщиков. Скажем, сделать концерт-бенефис, где с нами споют разные эстрадные звезды. Гохштейн так же заметил, что и название нужно менять. Эпитеты „мужской“, „камерный“, „еврейский“, да еще звучащие все разом — для раскрутки безнадежно».

Пока Михаил размышлял, как лучше сменить тяжеловесное наименование своего проекта на нечто более эффектное, но «чтобы для поклонников хора осталось понятным, что это по-прежнему мы», ему, в ноябре 2002-го, присвоили звание заслуженного артиста РФ, именно как «художественному руководителю государственного учреждения „Мужской камерный еврейский хор“ Московской хоральной синагоги еврейской религиозной общины». В одной официальной формулировке будто спрессовался весь академический отрезок карьеры Турецкого, который он в тот момент подытоживал перед «прыжком» в большой шоу-бизнес.

«Мы уже пять лет имели официальный статус, — подчеркивает Михаил. — Много работали для города, ездили по стране, как московский муниципальный коллектив. Естественно, я стал уже относительно заметной фигурой в музыкальном мире. И как любому человеку с советским воспитанием, мне приятно и важно, когда меня отмечает государство. Я не цеплял значок „заслуженного артиста“ на лацкан пиджака, но если меня останавливали гаишники, говоря, что я нарушаю, я отмазывался своим званием и показывал соответствующий документик, подписанный Путиным. Это благотворно действовало на сотрудников автоинспекции».

15 глава Название меняем, от миллиона долларов отказываемся

В январе 2003 года Турецкий окончательно отказался определять свой проект словосочетанием «еврейский хор». На всех концертах, от помпезных, правительственных, до скромных, в домах культуры и других небольших залах, его коллектив стали объявлять просто — «Хор Турецкого», иногда добавляя к названию приставку «арт-группа». Кобзон, за такое попрание Михаилом ранее декларированных принципов (ну, о возрождении еврейских песенных традиций, их популяризации и т. п.), едва не проклял своего молодого подопечного. Турецкий тщетно пытался доказать «ребе», что не совершил ничего крамольного, а лишь стремится к творческому развитию, да и, чего греха таить, «жить как-то надо». Иосиф Давыдович продолжительное время оставался непреклонен. Ругал Турецкого, язвил: «Тут он Хаим, там он Хамон», считал оборотнем.

«Для Миши нежелание Кобзона с ним общаться было большим ударом, — вздыхает Лиана. — Он сильно переживал. Слава богу, их помирил Юрий Михайлович Лужков. Думаю, Кобзон единственный человек, ради которого Михаил Борисович может, что называется, „прогнуться“ и поступить так, чтобы Иосифу Давыдовичу было приятно. Оценивать, сколько он для Миши сделал, — смешно. Достаточно уже того, что Кобзон с ним рядом. Их отношения мне всегда напоминали отношения отца и сына. Сын что-то не так порой сделал, отец хочет его наказать, но из любви к нему — не наказывает.

А по поводу смены названия и репертуара хора я, признаться, Михаилу Борисовичу всегда говорила: нам камерный еврейский хор не нужен. Надо петь популярную музыку».

Приведу фрагмент своего давнишнего интервью с Турецким для газеты «Известия»:

Вопрос: Мне кажется, название вашей группы не случайно возникло. Не «Великолепная десятка», «Десять соловьев» или «Компания поющих друзей», а именно «Хор Турецкого»…

Ответ: Мы мучились с этим названием. Не очень хотелось употреблять слово «хор», и «Турецкого» не очень хотелось. Но просто не нашли другой формы.

В: А какие были варианты?

О: «Энергия голосов», «10 певцов», «Москва — Иерусалим», «Группа J» и т. п. Но все казалось каким-то безликим.

В: Кто все-таки принял окончательное решение и сказал: «„Хор Турецкого“ — это лучший вариант»?

О: Мы взяли одну девушку в административный состав. Она года два у нас работала, потом влюбилась в одного из участников группы, не нашла взаимности, начала мучиться и ушла из коллектива. Вот она-то и сказала однажды, что надо называться арт-группа «Хор Турецкого». Так что клянусь, это не моя идея.

Как видите, и женское слово в сугубо мужском коллективе иногда весомо. На «Славянском базаре-2003» «Хор Турецкого» уже выступал не в театральном витебском зале (как в 2002-м, когда он именовался «камерным еврейским»), а с сольным концертом в многотысячном Летнем Амфитеатре. В тот раз на фестивале подобного права удостоились еще шесть исполнителей: София Ротару, «Любэ», Николай Басков, Борис Моисеев, «Ночные снайперы» и «Би-2». Получалось, что коллектив Турецкого за год перевели в категорию топовых артистов, «делающих кассу» и рейтинг крупному музыкальному форуму.