Крепкая подпись - [129]
«Чехов с холодной кровью пописывает, а читатель с холодной кровью почитывает».
В различных вариациях эта легенда имела хождение и среди врагов, и среди друзей Чехова, проникла в широчайшие слои общества, перемахнула рубежи, утвердилась в критико-биографических опусах, словарных справках, в воспоминаниях, в трактовке чеховских пьес и дожила, в общем, до наших дней. Даже у такого талантливого и широко мыслящего художника, каким был наш современник Александр Фадеев, в его «Субъективных заметках» нашли своеобразное отражение эти привычные взгляды на Чехова и его творчество.
Корней Чуковский «по тревоге» поднял тени минувшего: известные и малоизвестные факты биографии, различные документы эпохи, письма и мемуары современников. Все это достаточно знакомо читателю, но автор и не ищет новых, сенсационных сведений о Чехове. Мы затаив дыхание наблюдаем за уверенной, артистически точной работой мастера, заново пересматривающего известные факты и утверждения, поворачивающего их другой стороной, отгребающего «весь этот мусор неправд и полуправд, сложившихся за полвека вокруг его имени».
Очерк о Чехове, который можно назвать психологическим этюдом, целиком посвящен личности Антона Павловича. Этюд имеет совершенно самостоятельное значение, но вместе с тем, по свидетельству автора, является подходом к еще неизвестной нам работе о творчестве Чехова.
«Я исходил из уверенности, — пишет автор, — что внутренний смысл настойчивой чеховской темы о роковых столкновениях волевых людей и безвольных гораздо отчетливее уяснится для нас, если мы твердо усвоим, что этой темой была насыщена и его биография».
Да, оказывается, биография «певца хмурых людей», «равнодушного ко внешним проявлениям жизни», совершенно не укладывается в эти одеревеневшие оценки. Перед нами во весь рост встает настоящий Чехов, смолоду выработавший себе моральный кодекс и выполнявший его до конца жизни, человек несгибаемой воли и алмазно-твердых убеждений, бесконечно общительный, широко идущий навстречу людям и жизни, деятельный и щедрый озеленитель земли, рядом с которым многие из современных ему писателей кажутся просто обломовыми.
И автор подводит нас к убедительнейшему выводу: не мог «пописывающий с холодной кровью», «замкнутый в себе», «равнодушный» Чехов создать эту изумительно жизненную, красочную, многофигурную композицию русского быта восьмидесятых и девяностых годов.
Если бы наше знакомство с Корнеем Чуковским ограничилось дореволюционной порой его деятельности, то при случае можно было бы вспомнить о парадоксально ярком критике-фельетонисте, чьи выступления имели прогрессивное значение и подчас общественный резонанс. Теперь это имя не исчерпывается каким-нибудь одним определением. Это совершенно своеобразное и неповторимое явление нашей культуры, сложившееся в годы советской эпохи, которое называется «Корней Чуковский» — классик большой литературы для маленьких, блистательный критик, исследователь, литературовед, автор великолепных портретов своих современников, старейшина советских переводчиков, наставник и воспитатель целой плеяды детских авторов, доктор филологических наук, лауреат Ленинской премии, почетный доктор Оксфордского университета…
Он — «всехний» писатель. Аудитория у него поражающая — и по численному, и по возрастному составу.
Когда приближалось восьмидесятипятилетие Чуковского, я преподнес ему с шутливой надписью снимок, сделанный художником Юрием Лаврухиным:
— Сто? Хорошо, но мало! — живо отозвался Корней Иванович. — Не уверен, что смогу уложиться в этот срок со своими планами.
Эта шутка была всерьез. Планов, как всегда, было неимоверно много. Начало выходить шеститомное собрание сочинений. Шла работа над новыми литературными портретами. Пересматривались и капитально переделывались книги, предназначенные к переизданию. И ежедневно письма — к нему и от него. Чуковский отвечал на письма незамедлительно и собственноручно.
У него не было времени сделаться стариком, и он не стал им. Он так и заявил в одном интервью:
«Я уже давно поехал на девятый десяток. Кажется, пора бросить писание, усесться в комфортабельное кресло, укрыть ноги шотландским пледом и, лениво почитывая детективные повести, хныкать о своих стариковских недугах. Но у меня нет времени на это. На столах кучи начатых работ, недописанных рукописей».
Обратите внимание — на столах! Множественное число! Это не обмолвка. У Чуковского в кабинете стояло несколько письменных столов. Он и отдыхал по-своему — по-чуковски, — переходя от одной работы к другой, не дожидаясь, когда его посетит вдохновение, и трудясь всегда вдохновенно.
Он победил старость — и это не красивые слова. Если бы не случайное, отнюдь не старческое заболевание, он, может быть, и явился бы лично к своему столетнему юбилею.
Его детство и юность прошли в девятнадцатом веке, а в начале двадцатого он уже взял перо в руки. На большую жизнь Корнея Чуковского пришлась не одна, а несколько исторических эпох: «С Борисом Житковым я познакомился в детстве, то есть еще в девятнадцатом веке», — запросто начинает он свой очерк о Житкове.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Сергей Соколов – бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой. Он – тот самый хвост, который виляет собакой. Зачем Борису Березовскому понадобилась Нобелевская премия мира? Как «зачищался» компромат на будущего президента страны? Как развалилось дело о «прослушке» высших руководителей страны? Почему мама Рэмбо Жаклин Сталлоне навсегда полюбила Россию на даче Горбачева? Об этом и других эпизодах из блистательной и правдивой одиссеи Сергея Соколова изящно, в лучших традициях Ильфа, Петрова и Гомера рассказывает автор книги, журналист Вадим Пестряков.
Юджин О’Келли, 53-летний руководитель североамериканского отделения KPMG, одной из крупнейших аудиторских компаний мира, был счастливчиком: блестящая карьера, замечательная семья, успех и достаток. День 24 мая 2005 года стал для него переломным: неожиданно обнаруженный рак мозга в терминальной стадии сократил перспективы его жизни до трех месяцев. Шесть дней спустя Юджин начал новую жизнь, которую многие годы откладывал на будущее. Он спланировал ее так, как и подобает топ-менеджеру его ранга: провел аудит прошлого, пересмотрел приоритеты, выполнил полный реинжиниринг жизненных бизнес-процессов и разработал подробный бизнес-план с учетом новых горизонтов планирования с целью сделать последние дни лучшими в жизни. «В погоне за ускользающим светом» – дневник мучительного расставания успешного и незаурядного человека с горячо любимым миром; вдохновенная, страстная и бесконечно мудрая книга о поиске смысла жизни и обращении к истинным ценностям перед лицом близкой смерти.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.