Крепкая подпись - [128]
И тем не менее грудной еще крокодильчик — год рождения 1916 — уцелел в грандиозных исторических бурях и оказался у истоков новой детской литературы, которая начала строиться в Советской стране. Все-таки удивительная судьба у этой озорной книжицы. Герою ее перевалило за полвека, но он пребывает в отменной форме и добром здравии. От него пошло причудливое племя Айболитов, Бармалеев, Мойдодыров, Тараканищ, Мух-цокотух…
И рядом с ними, тоненькими, веселыми, легли серьезные, солидные, «маститые» тома — работа критической мысли, определения и точные выводы; годы труда в архивах, в книгохранилищах, за письменным столом; расшифрованные с фанатическим терпением черновики, автографы, полустертые тексты — «в грамм добыча, в год труды».
Около пятнадцати тысяч новых некрасовских строк было введено Корнеем Чуковским в отредактированное им полное собрание сочинений Н. А. Некрасова, и среди них впервые зазвучало знаменитое теперь:
Полвека назад, приглядываясь к «легенде о Некрасове», Чуковский установил, что многие из тех, кто говорил о его поэзии как о «малеванном хламе», не всегда выражали подобное мнение.
Когда Некрасов явился перед ними как соратник Чернышевского, подлинный выразитель народного горя, когда он стал вождем, воплощением, символом ненавистного им поколения «новых людей», тогда великий поэт сделался омерзителен для них и даже эстетические воззрения на него круто изменились. Обо всем этом убедительно рассказали дальнейшие работы Корнея Чуковского и особенно его «Мастерство Некрасова», как бы подводящее итог сорокалетию «некрасовской темы», ставшей делом его жизни. Этот капитальный труд написан «по-чуковски» взволнованно и увлекательно. Прекрасно показан здесь великий поэт во всех сложных взаимосвязях его с эпохой, с людьми и идеями своего времени, процесс его творчества, его работа каменщика, гранильщика вечных строк.
От некрасовской темы «отпочковались» шестидесятые годы, судьбы людей и книг «трудного времени».
Рассказывая в своих воспоминаниях о Тынянове-историке, Корней Чуковский отмечает, что Тынянов ощущал эпоху с тем неповторимым, единственным запахом, который был присущ только ей, что он воспринимал человеческую личность во всем своеобразии индивидуальных особенностей, которые всегда были интересны ему, как интересны они только художникам.
Эти слова могут быть целиком отнесены к самому Корнею Чуковскому.
Художественный лаконизм его историко-литературных очерков, точность и колоритность деталей, какая-то органическая естественность и убедительная сила выводов говорят об огромном охвате, о силе художника, выбирающего только самое характерное, лучшее и яркое из своих богатых находок.
«Книга читается с захватывающим интересом», — пишут иногда (вернее — изредка) рецензенты о каком-нибудь романе. Но уж почти невозможно услышать подобный отзыв о сборнике критических статей. На заре нашего века один известнейший литератор, прочитав статью одного юного критика, писал ему: «Большую радость доставила мне ваша интересная, умная статья».
В 1958 году о том же критике пишут в таких выражениях:
«Читать ее — большое удовольствие»
(В. Жданов о книге «Мастерство Некрасова»).
«Он отлично написан — чтение его доставляет сущее наслаждение». «Признаться, просто испытываешь удовольствие, читая эту обстоятельную статью»
(Л. Лазарев о сборнике «Книги и люди»).
На наших глазах происходит незауряднейшее явление: книга критических статей побила своеобразный рекорд. Критики попросту позабыли о том, что они пишут о критике.
Надо полагать, что единодушно отмечаемые достоинства автора — такие, как блестящее литературное мастерство, огромные знания, безукоризненная научная добросовестность, высокая познавательная ценность, — не являются все же его исключительной монополией в области литературоведения. Есть тут, очевидно, еще какое-то дополнительное, трудно уловимое качество. Мне кажется, что об этом как раз и сказано в следующих строках из предисловия автора к сборнику «Книги и люди»:
«Автор считает себя вправе надеяться, что самый пафос преодоления штампованных мыслей и закостеневших оценок не может не вызвать сочувствия в том поколении читателей, к которому теперь обращена эта книга».
Вот этот пафос и представляет наиболее привлекательную, действенную сторону произведения Корнея Чуковского. Пафос преодоления штампованных мыслей и закостеневших оценок необычайно близок советским людям во всех сферах их деятельности. Он является органической чертой их мировоззрения и мироощущения. Поэтому с таким волнующим интересом следит читатель, как рушатся окаменевшие представления, как опадает шелуха привычных оценок и разлетаются в куски затвердевшие штампы.
Читатель торжествует, когда при нем счищаются тина и плесень с затонувших было сокровищ, когда заполняются белые пятна на карте отечественной культуры, когда оживают забытые имена и восстанавливается историческая справедливость.
Особенно «Чуковским» является в «Книгах и людях» очерк о Чехове — одно из самых сильных послевоенных произведений Чуковского. Это — смелый и точный удар по той живучей легенде, которую афористически выразил в XIX веке Михайловский:
На основе подлинного материала – воспоминаний бывшего узника нацистских концлагерей, а впоследствии крупного американского бизнесмена, нефтяного магната, филантропа и борца с антисемитизмом, хранителя памяти о Холокосте Зигберта Вильцига, диалогов с его родственниками, друзьями, коллегами и конкурентами, отрывков из его выступлений, а также документов из фондов Музея истории Холокоста писатель Джошуа Грин создал портрет сложного человека, для которого ценность жизни была в том, чтобы осуществлять неосуществимые мечты и побеждать непобедимых врагов.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Сергей Соколов – бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой. Он – тот самый хвост, который виляет собакой. Зачем Борису Березовскому понадобилась Нобелевская премия мира? Как «зачищался» компромат на будущего президента страны? Как развалилось дело о «прослушке» высших руководителей страны? Почему мама Рэмбо Жаклин Сталлоне навсегда полюбила Россию на даче Горбачева? Об этом и других эпизодах из блистательной и правдивой одиссеи Сергея Соколова изящно, в лучших традициях Ильфа, Петрова и Гомера рассказывает автор книги, журналист Вадим Пестряков.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.